Мадлен. Да-да.
Фрэнсис. Она молодая. (Фрэнсис слегка улыбается). Да уж, за те последние годы я много чего наслушалась про молодость. Даже прежде, чем она появилась. Какие замечательные эти молодые! Как много у молодежи чего-то такого, чего нет у нас!
Мадлен. Вы хотите сказать, чего-то еще кроме молодости?
Фрэнсис. Он говорил, индивидуальность. Открытость.
Мадлен. Да.
Фрэнсис. «Все, что для нас было трудно, им дается с легкостью», — он так говорил.
Мадлен. Понятно.
Фрэнсис. Он говорил: «Они не унылые, их не преследует прошлое».
Мадлен. Так и сказал?
Фрэнсис. «Говорят, молодежь больше ни во что не верит. Мол, у них нет ни идеалов, ни воображения. Они не знают, что можно, а чего нельзя. А что в этом плохого? По-моему, это только плюс», — так он говорил. «Вот возьми нас…»
Мадлен. И что? (Она выжидает паузу). И что?
Фрэнсис. «Мы только и делали, что мечтали. И что с нами стало?» (Фрэнсис колеблется). Как-то ночью я спросила его: «То есть, ты хочешь сказать, что когда ты с ней, тебе уже не кажется, что ты трахаешься с привидением?»
Мадлен с интересом поворачивается.
Мадлен. А вы смелая, решили не сдаваться!
Фрэнсис. Да, в тот раз так и было.
Мадлен. И что же он ответил?
Фрэнсис. Он сказал, что еще не спал с ней.
Мадлен. Что-что?
Фрэнсис. Он сказал: «Да, я собираюсь с ней жить. Я хочу построить с ней свою жизнь. Но раз уж ты об этом спрашиваешь, то я с ней не спал».
Мадлен поражена. Она с изумлением смотрит на Фрэнсис, которая тоже на нее смотрит, но очень спокойно.
Мадлен. Постойте-ка…
Фрэнсис. Вот так-то.
Мадлен. Но как же…
Фрэнсис улыбается.
Фрэнсис. Что, теперь и вы спустились с небес? Теперь и вам стало интересно?
Мадлен. Так он с ней не спал?
Фрэнсис. Нет. (Фрэнсис выжидает минуту, смакуя слова). Он сказал «Нет».
Мадлен. А потом?
Фрэнсис. Он сказал: «Понимаешь, у нас все по-другому. Конечно, я буду с ней спать. Но только когда перееду в Америку».
Мадлен сидит пораженная.
Мадлен. Да это просто поэма какая-то!
Фрэнсис. Вот именно.
Мадлен. Ну и ну! Просто поэма!
Фрэнсис улыбается, наслаждаясь моментом.
И что же все это значит?
Фрэнсис. А вы как думаете?
Мадлен. Да что с ним такое было? Он что, подался в колонисты-переселенцы? В отцы-основатели Соединенных Штатов? Надеюсь, до миссионерства дело не дошло?
Фрэнсис. Вряд ли.
Мадлен. Вы уверены? А они планировали вообще когда-нибудь заняться сексом?
Фрэнсис. Еще бы!
Мадлен. Она, случайно, не из секты сайентологов? Может, это у них какой-то тайный культ?
Фрэнсис. Да нет, насколько я знаю.
Мадлен пожимает плечами, все еще удивленная.
Мадлен. Возможно, это мое личное понимание колониальной истории, но, по-моему, до Мартина туда уже ездили другие. Так что дело не в том, что вся Америка с нетерпением ждала именно его семени, не так ли?