Фрэнсис. И еще добавил: «Ты же ничего не знаешь. Ничего не понимаешь».
Молчание.
Мадлен. А что было потом?
Фрэнсис. Потом я включила свет.
Мадлен. Да?
Фрэнсис. Да. Просто, чтобы его позлить. То включу, то выключу. Как в гестапо. Я же не зря смотрела фильмы про войну!
Мадлен. Ловко придумали.
Фрэнсис. А что еще я могла? В моем-то положении? У меня только и оставалось право действовать ему на нервы.
Мадлен. И вы им воспользовались?
Фрэнсис. О да, сполна.
Обе улыбаются.
Я ему сказала: «Ответь, пожалуйста, на один вопрос. Кто такая эта Мадлен?» Тут он попытался встать, но я сказала: «Нет уж, извини, я должна это для себя уяснить. Я тебя спрашиваю, и мне нужен ответ». Я встала в изножье кровати и включила еще одну лампу. Потом еще одну. (Неожиданно Фрэнсис повышает голос). «Кто такая эта Мадлен? Кто она такая, черт возьми? И почему я должна с ней делиться? Скажи: по какому такому праву я должна с ней делить своего мужа?»
Мадлен улыбается.
Мадлен. Он разозлился, да?
Фрэнсис. Откуда вы знаете?
Мадлен. Догадалась.
Молчание.
И что же он вам ответил?
Фрэнсис отворачивается.
Фрэнсис. Он сказал: «Во что превратилась жизнь!»
Мадлен. Жизнь?
Фрэнсис. Наша жизнь
Мадлен. Да, я поняла.
Фрэнсис делает паузу.
Фрэнсис. Он сказал мне: «Ты знаешь, что такое семья? Я тебе объясню. Семья — это ячейка эгоизма, оправдание эгоизма, поэтому политики так ее защищают. Она как профсоюз, который помогает своим членам себя увековечить. Ее единственная цель — защитить собственные интересы. Это, если угодно, как крестовый поход за саму себя, любимую. Семья идеальна в теории и эгоистична на практике. Это же настоящий картель! Официальное разрешение наплевать на всех остальных». (Фрэнсис делает паузу и теперь прямо обвиняет Мадлен). «И что с того?» (Фрэнсис обращается к Мадлен, будто перед ней Мартин. Говорит возмущенно). «Что с того?» «То, что Мадлен — не такая. Мадлен в этом не участвует», — сказал он.
Мадлен некоторое время смотрит на нее.
Мадлен. Он так и сказал? Этими самыми словами?
Фрэнсис. И еще помню, он сказал: «Ты знаешь, где сейчас Мадлен? Вот в эту самую минуту? Могу тебе сказать. Она не сидит дома. Она почти каждый вечер куда-то идет — и так много лет подряд…» (Фрэнсис снова повышает голос). «И все для того, чтобы покончить с этой системой!..»
Мадлен. Да…
Фрэнсис. «Покончить с системой, что бы под этим не подразумевалось, что бы это ни значило. Она говорит: вот во имя чего я работаю. Даже в ее возрасте она день за днем делает что-то для того, чтобы покончить с так называемой системой»!
Мадлен. И что?
Фрэнсис. «Мадлен все еще не сдается! Да, она борется, даже когда целый мир говорит ей, что бороться уже не за что. Весь мир ей твердит: нет уже ни малейшего шанса, что в этом поганом мире что-нибудь изменится — ни черта не изменится, мы же все это знаем!»