Что касается нас настоящих — мы упали на землю за стеной, глядя, как наши двойники подходят к краю пандуса и спрыгивают вниз. Стена отделяла нас от Профа и толпы, но я все равно чувствовал себя страшно уязвимым, пока мы ползли по-пластунски в сторону переулка.
Порыв ветра швырнул мне в лицо облако пыли, имевшей резкий вкус соли. Я до сих пор не привык к царившей в городе сухости, и у меня першило в горле при каждом вдохе.
До переулка мы добрались без происшествий, а наши двойники скрылись в оставшихся на месте разрушенной автостоянки ямах. Я стряхнул с себя пыль. Миззи скорчила рожу, высунув язык:
— Тьфу!
Меган устало присела у стены. Я опустился на корточки рядом с ней. Девушка сжала мою руку, закрыв глаза.
— Со мной все в порядке, — прошептала она.
Тем не менее Меган требовался отдых, и я дал ей такую возможность. От моего внимания не ускользнуло, что она потирает виски, пытаясь избавиться от головной боли. Я присел, глядя по сторонам и в очередной раз пытаясь убедиться, что нам ничто не угрожает. Проф продолжал идти сквозь толпу, миновав то место, где до этого пряталась Миззи. Время от времени он заставлял кого-нибудь поднять голову и встречался с ним взглядом.
«У него наверняка есть список всех эпиков, — подумал я. — Или других недовольных в городе».
Он оказался здесь не просто так. Я ни за что не поверил бы, что Проф случайно выбрал Ильдитию в качестве места своего правления. И я все больше подозревал, что тайна всех его поступков связана с тем, чтó он узнал, лишив власти Регалию.
«Я заманила сюда Джонатана вовсе не затем, чтобы его убить, — эхом отдался в моей голове голос Регалии. — Мне нужен преемник».
Что такого скрывала Ильдития, что оно привлекло внимание Профа?
За моей спиной Миззи делилась новостями с Абрахамом и Коди. Я продолжал наблюдать за Профом. Чем-то он походил на Стальное Сердце, который, хотя и был выше и мускулистее, часто стоял в такой же властной позе.
Где-то на площади заплакал младенец.
У меня перехватило дыхание. Неподалеку от того места, где стоял Проф, я заметил женщину, которая прижимала к себе ребенка, отчаянно пытаясь утешить малыша.
Проф, досадливо морщась, вытянул в ее сторону руку. Детский плач вырвал его из размышлений, и он криво ухмыльнулся, глядя на источник беспокойства.
«Нет…»
Все быстро учились одному: нельзя беспокоить эпиков. Нельзя привлекать их внимание. Нельзя их раздражать. Они могли убить за что угодно.
«Пожалуйста…»
Я не осмеливался вздохнуть. Перед моим мысленным взором на мгновение возник другой плачущий младенец в погруженном в тишину зале.