Касаткин милостиво кивнул в знак согласия.
— Бери, если столько на нем… — Вор в законе расцепил переплетенные пальцы, подался вперед и ухватил со стола высокий стакан с оранжевой жидкостью. По опыту Лавриков знал, что это страстно любимый Касатиком морковный сок, который, как утверждал хозяин квартиры, не только полезный, но и вкусный. — Хомута сегодня тоже… не станет. Просочилась информация.
Касаткин делился с Лавром самым сокровенным. Такое случалось нечасто, а потому не отреагировать на последнее высказывание должным образом Федор Павлович просто не мог.
— Ваши?.. — Брови депутата рельефно изогнулись.
— Нет, ты что! — даже обиделся на такое предположение собеседник, аккуратно промокая губы салфеткой. — Он официальным господам с развязанным ртом совсем не нужен. Они и… Я наших туда откомандировал, чтоб заранее шпану местную приструнить, интересы увязать… Может, без большой резни обойдется. — Вор в законе печально причмокнул пухлыми губами. — Только как быть с твоим замзавом охоторядским? Спускать на тормоза нельзя, но и наказывать как положено не слишком… э-э… своевременно. Уж такая борьба с оргпреступностью кипит — аж страшно.
— Пугни его, Касатик, — посоветовал Федор Павлович, имея в этом вопросе, естественно, и личную заинтересованность. — Чем скорей, тем лучше. А я на деньги выставлю большие.
— Для кого деньги?
Лавриков машинально провел рукой по волосам, приводя их в порядок, и покосился на псину, будто пытаясь отыскать у нее поддержку.
— Да хоть для лагерей малолеток, — честно ответил он. — Так вот и станет Кекшиев спонсором и меценатом. В насильственной форме.
Касаткин расплылся в улыбке.
— Смешно жить, Лавр… — констатировал он и тоже, по примеру Федора Павловича, решил подключить к дискуссии молчаливую собаку с большими грустными глазами. — Жуча, тебе смешно видеть, как живут люди?
Но вместо нее Касаткину ответил Лавр:
— Жуче печально это видеть. — При этом он дружески прошелся пальцами по холке собаки.
Она подняла морду и заглянула ему в лицо. Вроде как выразила согласие с высказанной вслух сентенцией. Касатик от души рассмеялся. Поддержал его смех и Федор Павлович.
Седовласый холеный на вид старец лет семидесяти или около того с благородным морщинистым лицом, сидя за отдельным столиком немного в стороне от бассейна и всей остальной публики, сосредоточенно поедал какой-то салат из морепродуктов. Именно такой пище он отдавал предпочтение. Поглощенный процессом насыщения, старик не обращал ни на что внимания. Во всяком случае, именно так казалось со стороны. Однако боковым зрением он прекрасно видел, как к месту его уединения неторопливо направился явно огорченный чем-то Хартман.