Не узнать этого человека было невозможно.
Хэнк Каммлер.
— Джентльмены, как, вы уже уходите? — спросил он, широко разводя руки в жесте, который, видимо, должен был означать гостеприимство.
Его голос гулким эхом разносился по лаборатории.
— Добро пожаловать… добро пожаловать в мой мир. Прежде, чем вы совершите какой-нибудь безрассудный поступок, позвольте, я вам все объясню. Это был взрыв бомбы со сжатым воздухом. Он разметал крохотные стеклянные шарики. Никакой взрывчатки. Вы ощущаете легкое покалывание на коже. Это места, где в вас вонзились эти шарики. Человеческая кожа представляет собой великолепный барьер, препятствующий проникновению инфекционных заболеваний. Один из самых лучших из всех возможных барьеров. Но только не в том случае, если она повреждена. Отсутствие взрывчатых веществ означает, что активное вещество — сухой вирус — не был поврежден и сохранил свою жизнеспособность. Стекло, которое проникло в вашу кожу — буквально вбитое в нее под давлением в четыреста бар, — занесло в тело инертное вещество. Другими словами, все вы были инфицированы, и я не думаю, что мне необходимо объяснять вам, каким именно микроорганизмом. — Каммлер расхохотался. — Поздравляю. Вы одни из моих первых жертв. А сейчас я хочу, чтобы вы сполна насладились той ситуацией, в которой так внезапно оказались. Возможно, вы посчитаете правильным остаться на острове, который стал для вас ловушкой. Видите ли, если вы вернетесь в мир, то станете массовыми убийцами. Вы инфицированы. Вы уже представляете собой чумные бомбы. Поэтому, вероятно, решите, что у вас нет другого выбора, кроме как остаться и умереть. В таком случае вы обнаружите, что в моем комплексе очень неплохие запасы еды. Разумеется, Gottvirus уже выпущен на свободу, — продолжал Каммлер. — Или, правильнее сказать, спущен с цепи. Вот в эту самую минуту он направляется во все уголки мира. Так что, с другой стороны, вы могли бы мне помочь. Чем больше носителей, тем веселее будет наблюдать за этим. Вы можете отправиться в мир и помочь распространять вирус. Выбор за вами. Но пока что располагайтесь поудобнее и слушайте одну историю, которую я расскажу вам.
Где бы ни находился сейчас Каммлер, происходящее, похоже, доставляло ему огромное удовольствие.
— Однажды два эсэсовских ученых обнаружили замороженный женский труп. Женщина прекрасно сохранилась, вплоть до длинных золотых волос. Мой отец, генерал СС Ганс Каммлер, назвал ее в честь древней скандинавской богини — Вар. Возлюбленная. Вар была пятитысячелетней прародительницей арийцев. К сожалению, перед смертью она заболела. Она заразилась загадочной инфекцией. В «Дойче Аненербе» в Берлине ее разморозили и начали отмывать в попытке придать презентабельный вид, чтобы показать Фюреру. Но труп стал разрушаться изнутри. Ее органы — печень, почки, легкие — похоже, сгнили и умерли, несмотря на то, что внешняя оболочка продолжала жить. Ее мозг превратился в кашу, в суп. Словом, когда она упала в ледяную расселину и погибла, то уже была чем-то наподобие зомби. Люди, которым поставили задачу сделать ее совершенной — идеальной арийской прародительницей, — не знали, как им быть. Затем один из них — археолог и псевдоученый по имени Герман Вирт, споткнулся во время работы над Вар. Он удержался на ногах, но порезался сам и порезал маленьким лабораторным стеклышком своего коллегу по «Дойче Аненербе» Отто Рана — охотника за мифами. Никто не придал этому особого значения, пока оба офицера не заболели и не умерли. — Каммлер поднял взгляд на своих удаленных слушателей. Казалось, его глаза переполняет ужасный мрак. — Они умерли, извергая густую черную зловонную кровь, хлынувшую из всех отверстий тела. Их искаженные лица напоминали зомби. Чтобы понять причину их смерти, не нужно было проводить вскрытие. Древняя смертельная болезнь выжила, на протяжении пяти тысяч лет сохраняясь в состоянии глубокой заморозки в арктических льдах. И теперь она ожила. Вар предъявила права на свои первые жертвы. Фюрер дал этому болезнетворному микроорганизму название