Цин огородик осмотрел скептически. После достижений фекального хозяйства жидкие картофельные побеги и нитевидная редька казались пародией на растениеводство. Праник и сам пребывал в странных чувствах. Вот, судя по речам, люди вокруг умные и из себя культурные. Изъясняться стараются манерно, песни поют, украшательствами быта занимаются. В костер не плюют, воздух громко не портят. С этим, с внутренним миром, значит. С богатым. Но как-то все у них… Через домик бурундука…
Взять хотя бы те фенечки из бересты и лыка плетеные. Это сколько ж труда и времени надо потратить! Бусики наборные из просверленных, мать его, разноцветных камушков в шестнадцать рядов. Дудочки-свистульки. Браслетики на запястьях, предплечьях, на щиколотках, на Слава Зайцев знает, чем еще. Расписной фаллос на берегу, забор этот из строевых сосен, на кой он?.. Ладно бы заняться нечем, так живут же в сырых землянках покосившихся, жрать нечего, одежки нормальной нет: дети с голыми руками-ногами ходят, сами грязные оборванные. И зима на носу…
Совместное употребление горькой жидкости из ведра прервал вышедший из лесу человек. Светловолосый парень с карабином. Вероятно, тот самый часовой, что бродил вокруг лагеря.
— Наш вождь, — представила Мила, — Ярик. — И торопливо поправилась. — То есть, Ярослав…
Вон у них как! Вождь, значит, окисляется на посту, а смерды чаи гоняют…
Ярослав, то есть Ярик, с серьезным видом прокашлялся, то ли раздумывая, что сказать, то ли просто привлекая к себе внимание. Мила что-то зашептала ему в ухо, украдкой кивая на пришлую троицу. Ярик снова покашлял и заговорил, обращаясь вроде бы ко всем, но взглядом определив Праника, как альфа-самца.
— Добрым гостям здесь рады всегда! Добро пожаловать в славный град Солнцедар!
Праник изо всех сил старался соответствовать моменту и сохранять серьезное лицо. Надо же, территория внутри забора именовалась в честь знаменитого некогда портвейна.
— А что же вы здесь? — Ярик с укоризной поджал губы. — Прошу на лобное место! Прошу-прошу!..
Соплеменники с неохотой покидали насиженные места, но вождь был неумолим. Возле тотема разожгли большое костровище, дунули в свистульки, Ярик вознес хвалу каким-то богам. На этом торжественная часть мероприятия закончилась, все расселись вокруг. Вождь на центральный пенек, остальные согласно штатного расписания. Ярик пытался о чем-то велеречиво расспрашивать, но беседа не клеилась. Костер быстро прогорел, вдобавок, с реки дул холодный ветер. И аборигены потихоньку потянулись обратно, в уютный закуток. Вождю ничего не оставалось, как покинуть трон и отправиться следом.