— Хорошо, я это уже слышал… Но почему же все-таки не сплю я?
Он пожал плечами и ничего мне не ответил, но не из-за того, что не знал, что мне сказать, а потому что боялся. Я завидовал ясности его ума. Лачку ничто не смущало, и обо всем он имел твердое мнение.
На следующую ночь я снова пришел к нему на балкон. Мы опять пили кофе, и я опять просил его объяснить причину моей бессонницы, раз он такой умный и сведущий в вопросах медицины. Он красноречиво посмотрел на мои руки и усмехнулся:
— Не буду я тебе отвечать.
— Почему?
— Ты несдержанный человек.
— На этот раз обещаю тебе, что возьму себя в руки.
— А кто даст гарантию? — засмеялся он.
— Прошу тебя, будь спокоен, я тебя и пальцем не трону, — пообещал я.
— Больно уж рука у тебя тяжелая.
Это меня развеселило. Я начал смеяться, и, глядя на меня, захохотал и Лачка. Так мы и смеялись с ним, сидя на балконе, а в небе светила луна, и казалось, что и она смеется вместе с нами.
— Я тебе ничего не скажу, — повторял Лачка, — пока ты не дашь обещание…
— Хорошо, обещаю тебе…
Он задумался, покосился еще раз на мои кулаки и отошел к перилам балкона. Я отвел взгляд, чтобы не смущать его…
— Слушай, — начал он, — говорю тебе прямо: не женись на этой женщине… Не для тебя она!
— Какой женщине?
— Пожалуйста, не делай вид, что не знаешь, о ком я говорю.
Он опять покосился на мои руки и сказал:
— Она беременна. Зачем тебе нужен чужой ребенок?
Я вздрогнул, услышав это. Слово «чужой» вонзилось мне в мозг как гвоздь. Мне захотелось схватить его за грудки и сбросить с балкона.
— Только я тебя прошу, ты меня не трогай! — испуганно продолжал он. — Моей вины тут никакой нет! Говорю тебе истинную правду.
— Говори! — потребовал я. — Откуда ты узнал, что она беременна?
— Говорят.
— Кто говорит?
— Гюзелев.
— Это какой Гюзелев?
— Быстро ты забыл! Гюзелев, директор ведомственной гостиницы. Бывший директор. А сейчас он контролер в кинотеатре «Раковский».
— Что еще знаешь?
— Она на пятом месяце…
— Кому-нибудь еще это известно?
— Мне и Гюзелеву.
— А еще?
— Понятия не имею. — Он скрестил руки на груди и грустно смотрел на меня.
Мы долго молчали.
— И акушерка знает, — наконец подал он голос. И добавил, что заводская акушерка будто бы родственница жены Гюзелева. А Гюзелев частенько заглядывает в закусочную.
— Ясно! — сказал я.
Через двор проходила кошка. Мы слышали, как она вскочила на забор, а оттуда прыгнула на чердак. Лачка посмотрел на часы:
— Двенадцать. Пошла за мышами. Только вот раньше они были, а сейчас их нет. Народная власть их истребила. Это факт.
— Глупости.
— Про власть, что ли?