— Перед обществом будешь отвечать! — ляпнул я невпопад.
Он сказал, что готов отвечать перед обществом, и спросил меня:
— А перед каким обществом?
— Перед нашим.
— Хорошо. Отвечу. Есть еще что-нибудь?
— Есть.
— Могу ли услышать?
— Ты мошенник!
— Спасибо.
— Ты подлец!
— Что еще?
— Ты должен платить на ребенка. Понимаешь?
— Если в этом будет необходимость…
— Будет. На этот раз тебе не удастся отвертеться!
— У меня и не было такого намерения, Я готов отвечать за свои дела. Куда мне надо явиться?
— Сам знаешь, — ответил я бессильно. — Туда, где заварил кашу, и пойдешь…
— Хорошо. А сейчас я могу быть свободным?
— Нет, не можешь!
— Что я должен еще сделать?
— Ты поедешь со мной!
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
— Поехали.
Я должен был перебраться на ту сторону кабины, где руль, но сообразил, что он может сбежать, пока я буду переходить, поэтому спросил его строго:
— Ты готов?
— Готов, — ответил он таким тоном, будто не его, а меня должны были судить. — Могу ехать куда угодно. Но я не виновен!
— Не торопись!
— Я не виновен! — повторил он. — Поехали.
Меня поразили его слова, и я даже испугался. До сих пор я не встречал такого бесстыдника. Чем я докажу его вину? И для чего мне тащить его целую ночь на грузовике? Чтобы потом все смеялись мне в глаза? Называли дураком и защитником опустившихся женщин? Моя миссия терпела крах. Я открыл дверцу и приказал ему выйти из кабины.
Он колебался, он хотел удостовериться в своей победе надо мной.
— Я не выйду, пока вы не измените свое мнение обо мне и не скажете все, что люди говорили обо мне. Я знаю, что вы забросали меня грязью! Я должен очиститься от этой грязи. В противном случае я подам на вас в суд! У меня тоже есть честь!
— Выходи! — закричал я вне себя от ярости. — Выходи скорее!
— Не выйду, пока вы не измените свое мнение обо мне!
Я схватил его за руку и насильно вытащил из кабины.
— Мерзавец! — скрипел я зубами. — Мошенник!
Он сполз на тротуар, продолжая играть роль оскорбленного. Я пригрозил ему милицией, но он только рассмеялся и сказал, что к помощи милиции прибегают лишь сплетники и старые девы, а потом повернулся и пошел по тротуару, подняв воротник своего пальто. Отойдя на несколько шагов от грузовика, он остановился спиной ко мне и закурил сигарету.
Обескураженный, я сидел за рулем, не зная, что делать. Этот слабохарактерный тип смял меня… Да, не сумел я справиться с ним. И, поняв это, я испугался. До сих пор для меня все было ясным, я понимал людей. Никогда прежде в моем сердце не возникало мрачных предчувствий из-за людей, из-за событий. А сейчас я оказался перед хилым ничтожеством и не смог ничего сделать.