— Да, они похожи на твои.
— И лоб как у меня, — продолжала она, — и брови. Хочешь подержать ее на руках?
— Ну что ты, Виолета!
— Нет, нет, попробуй! Посмотри, какая она тяжеленькая… Скоро уже будет пять килограммов триста граммов… Я ее каждый день взвешиваю… Пожалуйста, попробуй! Почему бы тебе не попробовать? Она очень любит, когда ее держат на руках.
Восторженная мать вытащила ребенка из коляски и подала мне. Я взял. Девочка действительно была тяжелой. Я подержал ее перед своим лицом и, сам не зная почему, как будто это бессловесное пока существо могло мне ответить, спросил:
— Как тебя зовут?
Виолета взяла девочку из моих рук, потому что боялась, как бы я ее не уронил, и снова положила в коляску, посмеиваясь над моей неопытностью:
— Не привык! Ты и представить себе не можешь, какая она сладкая!
Мы вышли на территорию санатория, на обсаженную липами аллею. Виолета меня почти не замечала. Она была занята только Улыбкой.
— Ну-ка, моя девочка, спой, спой дяде песенку.
Я шел с другой стороны коляски и боялся, что младенец действительно вот-вот запоет. Однако этого, слава богу, не случилось. Девочка мурлыкала, не выпуская изо рта соску, а мать продолжала строить ей всевозможные рожицы.
Я не узнавал Виолету. С нею произошла какая-то перемена. Мы сели на скамейке в глубине тенистой аллеи. Улыбка, не выпустив соску изо рта, снова уснула. Наконец-то мы с Виолетой могли нормально поговорить.
Трудно передать наш разговор. Это были отрывочные мысли, которые появлялись и столь же быстро исчезали. Это были восклицания и угрозы, вздохи и вспышки радости.
Я понимал Виолету и не хотел ей перечить. Радость, хоть и с большим опозданием, все же пришла к ней.
У меня не было никаких оснований напоминать ей о прошлом, когда все, а главное — этот ребенок с соской во рту, говорило о будущем. И я слушал терпеливо, с глупой, доброжелательной улыбкой. В разговоре Виолета неожиданно коснулась чего-то из прошлого, стрельнув в меня взглядом, готовая стереть в порошок. Она знала о моей встрече… Да, в этом мире тайн не существует… Смиренно склонив голову, я ждал, когда ее отсекут.
— Знаешь, я была на тебя очень сердита, — продолжала Виолета. — Если бы не больница, я бы тебя просто убила!
Я опустил глаза. Мне не хотелось вспоминать о той встрече.
— Представляешь мое положение? — говорила между тем Виолета. — Он пришел ко мне требовать объяснения, зачем я тебя послала!.. Думал, что это я просила тебя с ним встретиться… Что я могла ему сказать? Я вообще не хотела его видеть. А он притащился в город, прямо в библиотеку… Да еще настаивал на медицинской экспертизе, чтобы доказать, что ребенок не его… Представляешь? Я швырнула в него какую-то книжку, кажется энциклопедию. Он не успел увернуться, и книга попала прямо ему в голову…