Я смотрел на нее с испугом, слушая, как она рассказывала о том, что случилось в заводской библиотеке, и ожидал, что она вот-вот отсечет мне голову, чтобы доказать, что я совершил непростительную глупость. Я молчал. Это было самое умное, что я мог сделать в этот момент.
— Он даже чуть не ударил меня. Тоже схватил энциклопедию, но я закричала, прибежали люди… Первым появился начальник цеха Иванчо Бояджиев… Но я была как невменяемая и выгнала и его. Сказала ему, чтобы и он убирался с моих глаз долой…
Ребенок спал, утонув в молочном мире беззаботности, через который когда-то прошли вое мы и о котором забыли. Виолета время от времени посматривала на дочку и продолжала возбужденно говорить:
— Потом я осталась одна, села среди книг и расплакалась. Если бы ты мне тогда попался на глаза, я бы тебя убила… Кто тебе дал право искать отца моего ребенка?
— Я не искал отца, Виолета, — попытался я объяснить ей. — Я хотел совершить возмездие… Ты пойми, нас было двое, сейчас — трое… В конце концов зло, причиненное нам, касается не только тебя и меня. И в известном смысле это не только твой личный вопрос.
— Да, в известном смысле… Ну и что?
— Когда я узнал, что тебя продолжают унижать и преследовать, я страшно расстроился. И потому решил пресечь зло. Решил восстановить справедливость хотя бы по отношению к тебе…
— И оказалось, что не можешь! — возразила она. — Это могла сделать только я сама!
— Не только ты!.. Не забывай и обо мне, и о тех, кто дал тебе работу… Да и о том, кого ты била книгой.
— Возможно, ты и прав, — сказала она, соглашаясь.
Я посмотрел на нее вопросительно, а она пояснила:
— Действительно, люди мне очень помогли. Я не могу пожаловаться. Все до единого проявили ко мне сочувствие и понимание. Было время, когда таких, как я, ставили к позорному столбу… Сейчас же для меня нашлось место в Доме матери и ребенка. Там я спокойно родила. За мной даже прислали машину, когда меня выписывали… И никаких обид, никаких шуточек… Может, я и не заслужила такого внимания…
— Я никогда не сомневался в наших людях! Вначале многие действительно были настроены против тебя, но потом поняли, что тебе надо помочь. Видишь, у нас прекрасные люди!
— Да, они оказались добрее и лучше, чем я о них думала… Не знаю, как и благодарить… Я чувствую себя виноватой перед ними и обязанной им…
— Кто придумал имя ребенку? — спросил я, чтобы перевести разговор.
— Тебе не нравится? Я его сама придумала! Очень красивое имя! Всем оно нравится!
— Правильно.
— Что значит «правильно»? Не люблю этого слова. Оно напоминает мне 1951 год! Сейчас как-то лучше идут дела и без этого «правильно». Даже дети рождаются легче.