Краснощекий обиделся. Попросил их очистить заведение, но они не подчинились, потому что, как выразился один из них, когда краснощекий пригрозил его избить, они были «в большом количестве».
Я уже выпил две рюмки мастики и готов был выпить третью, поэтому тоже задал ему какой-то каверзный вопрос.
Заведующий посмотрел на меня обиженно:
— А ты кто такой?
— Гражданин, — ответил я.
— Какой гражданин?
— Республики.
— Ничтожество ты! — ответил краснощекий.
Это меня очень задело. Я потянулся, чтобы схватить его за ворот, но воротника у него не оказалось. Из-за внезапно наступившей в июне жары он был в футболке. Я схватил его за голую шею. А железнодорожники хихикали и советовали давить осторожнее, чтобы не удушить его совсем. Я им ответил, что он не заслуживает другой смерти, и не отпускал его.
— Ах, так ты удушить меня хочешь? — кричал краснощекий и отпихивал меня.
Я не удержался на ногах и упал на руки железнодорожников.
— Он меня задушить хотел! — продолжал краснощекий.
— Да! — признался я. — Хотел!
Железнодорожники смеялись и ждали, что я снова потянусь к этой отвратительной мягкой шее, которая стала красной, как свиной окорок. Кожа у краснощекого, облагороженная годами сидения в закусочной, была очень нежной, потной и скользкой. Мне стало противно, и я сказал ему:
— Мерзавец, зачем народ обманываешь?
— Кто ты такой?
— Нет, сначала скажи ты: кто ты такой?
— А это ты сейчас узнаешь… Товарищ милиционер!
Он пищал, как дудка, — я его действительно чуть не удушил.
— Товарищ милиционер, арестуйте этого хулигана! Он покушался на мою жизнь.
— На чью жизнь? — уточнил милиционер.
— На мою. Милиционер не поверил.
Я обратил внимание на то, что в руке милиционера была рюмка с вином.
— А твое вино тоже разбавлено? — спросил я его.
— Да как будто нет, — ответил он и отпил глоток.
— Ну да, конечно, для народной милиции вино всегда неразбавленное!
Милиционер нахмурился:
— Что ты хочешь этим сказать?
Железнодорожники умолкли.
— Разве меня так трудно понять?
— А вот я не понял. Выражайся яснее.
— Пусть тебе красномордый объяснит.
Железнодорожники сохраняли молчание. Я презрительно посмотрел на них.
— Бабы! — бросил я им. — Пейте свою мастику! Ну чего вы на меня уставились?
Один из них поднял фонарь, чтобы осветить меня, хотя в закусочной и без того было светло. Я повернулся и пошел к выходу, а краснощекий начал орать мне вслед, чтобы я заплатил за мастику.
— Да, ты прав, — сказал я и вернулся к стойке. — В этом ты прав, но разбавлять вино водой не смеешь!.. Дай мне еще одну мастику.
— Не могу.
— Как это не можешь? А план?.. Товарищ милиционер!