— Неплохой парень, — продолжал он, раздавливая ложкой стручок перца в солдатском котелке, — с задачей справится…
— А кто сказал, что он плохой?
— Да вы же с ним сцепились из-за портмоне. Из кислородного его выгнали, потому что на танцах он вел себя не так, как надо. Сейчас он подал заявление о переходе на автобазу, в ремонтное отделение. Говорит, хочет переквалифицироваться.
— А ты что, посредником у него, что ли?
— В известном смысле — да.
— А кто тебе поручал ходатайствовать за него?
— Никто. Просто по-человечески.
— Что значит — по-человечески?
— Надо дать возможность человеку зарабатывать на хлеб.
— Человеку?
Гном глупо посмотрел на меня — мой намек не доходил до него. Он облизал ложку и сказал, что жить надо каждому.
— Надо заботиться о молодежи. Правильно?
— Правильно, — согласился я.
Он выловил из котелка последние кусочки мяса, съел их с аппетитом, а потом допил через край оставшийся на дне бульон, потому что никак не мог вычерпать его ложкой. Лишенный других радостей, Гном продолжал похваляться своей благотворительностью.
— Целый месяц без работы сидит. Стал по женщинам ходить.
— Ну и что из этого? Он молодой.
— Да, но нельзя терять чувство меры…
— А что он сделал?
— Позавчера попытался провести в гостиницу одну, извиняюсь, разведенную.
— Почему «извиняюсь»?
— Так, к слову… Увидел я, что вертятся они около гостиницы, в парке, на скамейке… Будто бы случайно встретились. А она маленькая такая, хитруша, удочку забрасывает. «Прочитали ли вы книгу?» — спрашивает. А он ей: «Да, прочел». — Могу ли я ее получить?» — «Да, можете, только нужно немножко подождать, сейчас я поднимусь наверх, в гостиницу». В два прыжка взбежал по лестнице, начал копаться в комнате, искать что-то, потом смотрю — высунулся в окно, свистит ей. Я сразу смекнул, в чем тут дело. Спрятался за бетонной колонной у входа и жду. А он знай себе свистит. Она поколебалась немного, потом ответила: «Не могу». А он: «Ты мне должна показать какую». А она: «В синей обложке». — «Тут две синих». — «Тогда неси две». — «Не могу. Поднимись на минутку». Она все никак не могла решиться, а он настаивал. Потом вдруг: «тук-тук-тук» — идет… Притаился я за колонной. И выхожу: «Извините!» Она сразу отпрянула. «Куда идете?» — «В гостиницу». — «К кому?» — «К товарищу Масларскому». — «К какому Масларскому?» Она на меня смотрит удивленно. Отступает еще на один шаг. Понимает, что я ей ловушку подстроил. «У вас здесь только один Масларский», — говорит она. «Нет, — отвечаю я. — Здесь два Масларских. Один — Евгений, Генчо его еще называют. А другой — Марин Масларский, в нашей гостинице товарищ новый». Как она твое имя услышала, сразу развернулась, будто ее, извиняюсь, ударили… А этот, молодой, все из окна продолжает высвистывать. Я едва сдержался, чтобы не прыснуть со смеху… Очень уж смешно, что у вас одинаковые фамилии… Может получиться какая-нибудь ошибка.