Сперва Прайс, словно обезумев, с пронзительным криком кинулся на плотный строй рыцарей, стараясь даже не убить их, а свалить с ног. Его ярости хватило на то, чтобы создать небольшой пролом, который вовремя заметил Грей. Он устремился туда вслед за своим протеже, и вместе они исполнили роль наконечника копья, телом которого стала Гвардия, прошедшая сквозь строй рыцарей и разорвавшая его на части. Оказалось, что там же, за спинами рыцарей, находился сам лорд Нортвикский, безобразно оравший на своих солдат. Прайс, Грей и Леон втроем напали на телохранителей лорда. Протеже и его наставник прикрывали Леона, а тот прорубался через воинов охраны лорда, чтобы отсечь голову вражеской армии. В общем-то, этого оказалось достаточно.
Но был еще один момент, о котором Роуперу хотелось поговорить.
– Все прошло чисто? – спросил он у Грея, наклонившись к нему поближе.
– Все, как мы договаривались, лорд, – ответил Грей, нисколько не заботясь о том, чтобы понижать голос. Роупер заметил, что Уворен отодвинулся уже на пару мест в сторону. – У нас было вполне достаточно настоящих трупов в возах, чтобы им даже не пришло в голову проверять тех, кто шевелился. Они отвезли нас прямо в хирургию. Ситуация стала несколько щекотливой, когда пришли хирурги, но нам удалось быстро нейтрализовать их и спрятать в операционной. Потом мы услышали приближение к городу маршевой колонны и стали ждать удобного момента. Захват Великих Врат прошел невероятно удачно. Все оказалось проще простого. И вот результат: мы взяли Хиндранн, и не пролили при этом ни капли крови.
И Грей широко улыбнулся Роуперу, который думал в тот момент о том, что он может править хоть целый век, но второй раз подобной впечатляющей победы ему уже не добиться.
Наконец принесли мясо – тушу великолепного вепря в хрустящей соленой корочке, обжаренную в меду. Блюдо внесли шесть девушек-служанок, заслуживших в свой адрес массу восхищенных возгласов. Вепрь прибыл в сопровождении легиона Гусей, легиона Уток и легиона Цыплят. Кроме того, на каждый стол водрузили по истекающему жиром поросенку, фаршированному упоительно пахнущей черемшой. К мясу подали двести караваев хлеба с толстой корочкой.
Роупер встал (слегка пошатнувшись) и поднял рог. В зале под сводчатым потолком немедленно воцарилась тишина. Воины рассеянно дожевывали, не спуская с Роупера глаз. Нахмурившись, он окинул всех собравшихся взглядом и произнес:
– За наших павших товарищей!
– За павших товарищей! – эхом откликнулся зал.
Все шумно повскакивали с мест. Раздался грохот как минимум трех упавших скамеек. По залу прошелестел тихий шепот – воины произносили вслух имена своих недавно погибших друзей. Роупер склонил голову, все еще держа рог на отлете, и также произнес одно имя: