Роупер сидел за столом, стоящим у освинцованного окна. Он почел за лучшее рассеять мрак, обычно царящий в этом углу комнаты. Три совместно горящие масляные лампы давали достаточно света для того, чтобы спокойно заниматься составлением будущей речи. Анакимы не имели письменности, но для запоминания длинных стихов они пользовались маленькими грубыми пиктограммами, рисовавшимися в ряд – для того чтобы отобразить тему в общих чертах и помочь воспламенить память. В этот момент Роупер был занят тем, что выцарапывал цепочку из таких знаков слегка пахнущими сажей чернилами.
Наконец, решив сделать паузу, Роупер воткнул перо в чернильницу и бросил взгляд за рифленое стекло. Темноту ночи разорвала бесшумно пролетевшая мимо сова – словно покрытый перьями, залитый лунным светом нож.
Эта речь станет его первой. Роупер не знал, когда у него появится шанс ее произнести, но надо быть полностью готовым заранее. Нельзя позволить себе упустить хоть что-то, что еще можно контролировать. Он вновь взялся за перо и вывел на странице еще один знак – на этот раз воина.
Перо скрипнуло как-то странно. Роупер посмотрел на его кончик и нахмурился.
Звук повторился. Теперь он напомнил скрип трущейся натянутой кожи, но был совсем тихим – словно шаги крадущейся кошки.
Тем не менее Роупер четко его расслышал. Но не услышал бы, если б в этот момент спал.
Стараясь действовать как можно тише, он потушил все лампы, втянув внутрь фитили, скользнул в сторону от кресла и замер, прислушиваясь. Затем сделал три быстрых бесшумных шага в темноте и оказался возле двери – у дубового, окованного железом, ящика с оружием. Поверх него лежало Холодное Лезвие, рукоять которого он натирал воском накануне.
Из-за двери раздался все тот же звук – явно скрипнул чей-то сапог под весом своего хозяина. Роупер осторожно вытащил Холодное Лезвие из ножен и стал напряженно вглядываться во тьму. Благодаря тусклому лунному свету, льющемуся из окна, он увидел, как абсолютно бесшумно поднялась задвижка двери. Дверь приоткрылась дюймов на десять, и внутрь скользнула темная фигура. Неизвестный прикрыл дверь, не заметив Роупера, – все его внимание было приковано к постели, на которой лежала груда шерстяных одеял, которую издали можно было принять за спящего человека. Лицо неизвестного скрывала маска.
Роупер был уверен, что убийца слышит стук его сердца. Сам он не слышал почти ничего, кроме шума собственной крови в ушах. С каждым биением сердца руки сильно потряхивало. Надо что-то делать. Надо убить его до того, как он поймет, что постель пуста.