Там нынче всюду небоскребы
Вонзают крыши в небеса,
И государство взором метким
Спешит культуру насадить
И всех, в порядке пятилетки,
И обогреть, и накормить!..
Грохочет жизнь, взлетают лифты,
Вздымая хлебные мешки,
И правильным латинским шрифтом
Посланья пишут мужики.
И даже будучи в подвале,
И, несмотря на свой удел,
«В конце письма поставят “вале”»
Пред тем, как выйти на расстрел!..
И даже в глубине деревни
Белогвардеец и кулак,
Презрев старорежимный мрак,
Как римлянин какой-то древний,
Выводит вместо трех крестов
Латинских звонких пару строф!..
И не при тлеющей лучине,
Подруге темных царских дней,
А при «Филлипсе»
[22] в сто свечей
Мужик с мужичкой по-латыни
Благонадежности своей,
Сопя, вдвоем строчат анкету,
Но с тяжкой думой на челе,
Чтобы узнали там, в Кремле,
Что хлеба все-таки ведь нету
И что не народится хлеб,
Пока не пропадет Совдеп!..
И изречением крылатым
Латинский завершив язык,
Они вполне российским матом
В душе обложат красный ЦИК…
И слов игры их не измерить,
И можно лишь одно сказать,
Что Русь аршином не измерить,
И по-латыни не понять!..