клубок с путеводной нитью. В светлом задоре богатырь сможет поднять божественный молот и разбить заклан-камень.
– Я тебе поверю, дева, – выдохнула Баба Яга. – Смотри, не обмани меня!
– А ты больше никогда не убивай женщин и малых деток!
– Согласная я, – выдохнула ведьма и впервые за триста лет заплакала.
– Договор, – провозгласила Лада и исчезла, а вместе с ней и Лель с братом Полелем.
Баба Яга опустила взор и, вытирая неожиданную слезу, криво усмехнулась:
– Вот шельмецы, оставили кувалду посередке хаты, теперь запинаться буду.
После этих слов Яга закрутила ураган и назло Моране разметала весь снег, которым богиня стужи и смерти весь ноябрь и почти весь декабрь заметала избушку на курьих ножках.
– Пускай сильнее злится ледяная Морана, – злорадно засмеялась самая сильная колдунья Яви.
Теперь пламя в печи горело ровно, потрескивали березовые дровишки, а за стенами вновь принялась яриться вьюга. К вечеру в дверь постучали – пришел Аука. От мороза леший двигался медленно и скрипуче, а заговорить и вовсе не смог. Еле протиснулся, напустил облака холода в хату, да так и замер.
В этот раз в берестяном туеске Аука принес крупу. Яга обрадовалась, захлопотала, застучала пестом в ступке, размалывая драгоценные зёрнышки в муку. Скоро, скоро в избушке запахнет скворчащими лепешками. Обрадованная Баба Яга металась от печи к лешему и обратно.
– Дева Рожаница, Ладушка-Усладушка подсказала мне, как смертушку вернуть, – делилась Баба Яга с лешим последними новостями. – А Лель и Полель Перунов молот принесли. Вот он, видишь?
Леший Аука тихо поскрипывал, а помолодевшая ведьма уже заваривала травки – она щебетала и радовалась новым возможностям, но еще не знала, как осуществить немыслимое.
Есть заклан-камень, есть божественная кувалда, которой можно его разбить, известно, что внутри жертвенника изумрудное древнее яйцо дракона по-прежнему хранит в себе смерть Чернобога. Да и витязь, по воле других богов, сам придет к ней, ведомый своей судьбой.
Но! Как же это?
Яга зажмурилась от страшной мысли. Отказаться от владыки – значит, отвергнуть его, а послать богатыря уничтожить изумрудное яйцо – это не просто предать Чернобога, а посягнуть на его… жизнь, само существование в этом мире!
У Бабы Яги подкосились ноги от такой ереси.
Всю зиму и весну она только и думала об этом. К лету мысль, что она убьет владыку уже не пугала – лесная чародейка постепенно свыклась с этим, решилась. Осталось одно – дождаться или заманить витязя, который исполнит зарок, но молодец все не шел.
А между тем Черный бог обиделся.