— Подожди, что ты говоришь... — нахмурил брови Поленов. — Как — апрельский в первом квартале, а майский в июне?
— Это значит, что мы выполним по вывозке план четырех месяцев и план шести месяцев. План пяти месяцев мы не выполним.
— Какие там шесть и четыре? — почти закричал Поленов. — По-твоему, выходит, что мы не выполним плана ни в апреле, ни в мае.
— Да, выходит так. Но ты пойми, Федор Иванович, мы отдадим государству все, что с нас причитается. Только по вывозке цифры немного будут сдвинуты. Апрель мы отдадим прежде времени, а с маем немного опоздаем. И повторяю: только по вывозке. Поставку древесины народному хозяйству мы будем ежемесячно перевыполнять, если железная дорога не подведет нас с вагонами. Запасов леса на нижнем складе хватит.
— Но ведь в апреле и в мае мы опять окажемся... в отстающих?! — не унимался Поленов.
— Ах вот тебя что беспокоит... — с укоризной протянул Ковалев. — Опять инструкцию нарушаем...
— Не меня одного, а весь коллектив это беспокоит!
— Кстати, о коллективе, — жестко проговорил директор. — Ни одна душа до первых чисел апреля не должна знать о сегодняшнем разговоре. Я прошу, Федор Иванович, даже членам бюро не рассказывать. Впереди еще месяц напряженнейшей работы, упаси бог — расхолодим людей!
— И что ж, по-твоему, у нас в конце концов получится? — опять спросил парторг.
Ковалев помолчал, потом провел ладонью по лицу и негромко ответил:
— Вот что у нас получится: отремонтируем механизмы, построим лежневки, создадим основу для спокойной работы до конца года, подготовимся к будущей зиме. Но главное — ежемесячно будем аккуратно рассчитываться с государством по поставкам древесины потребителям. То есть: по главному нашему показателю мы чести не уроним. Если тебя это не устраивает — что ж, давай твой вариант, вместе обсудим.
Парторг глубоко задумался.
21
Беда пришла, откуда ее никто не ждал.
Хранил горючее и заправлял им тракторы в леспромхозе некто Семен Пахнущий. «Пахнущий» — было его прозвище. Настоящую фамилию Семена знали только в бухгалтерии и отделе кадров. А прозвали его так потому, что от него всегда пахло бензином, соляркой и вообще всеми видами горючего и смазочного. Это был человек большого роста, широкоплечий, с неестественно длинными руками. На его круглом, лишенном всякой выразительности лице нелепо торчал совершенно плоский нос с шарикообразной пуговкой на конце. Увидеть Семена можно было только на складе топлива — огороженной деревянным забором площадке, на которой разместились несколько врытых в землю цистерн и куча бочек разной емкости. Ночевать его ни в какой барак из-за невыносимой вони не пускали, и он, когда уже все тракторы были в гараже, укладывался спать в одном из закутков мехцеха. В столовой он не питался, а когда приходил за продуктами в магазин, ему немедленно отпускали без всякой очереди.