— Да, я знаю.
— Его братья сегодня вечером собирались взять лодку, они хранят ее в Сент-Агнесс, но Мастак подхватил простуду и теперь не сможет. Джон и его товарищ хотят, чтобы его место занят Певун.
— Надоть взять кой-чего, — сказал Певун. — Вот и иду в Грамблер, значит. Брат сказал, будь к закату. Небось успею.
Дуайт посмотрел на небо.
— Собирается ветер.
Певун улыбнулся.
— Неа, не будет его. Только макрель поднимет. Дунет разок на закате, но через часок — хлоп, и нету.
— Хотелось бы мне выйти с ними, — сказал Стивен. — Рыбалка мне никогда не удавалась, но обожаю ночные вылазки в море.
— Вы в конце концов решили вернуться в море?
Стивен взглянул на доктора, пытаясь понять, нет ли в вопросе двойного дна. Заключив, что нет, он ответил:
— Зависит от обстоятельств, доктор Энис. Возможно, через некоторое время. Но жить здесь — всё равно что на море.
— Лично я всецело сухопутный житель.
— Это вряд ли, хирург.
— Почему это?
— Ведь вы когда-то служили во флоте.
— Кажется, лет сто назад, — засмеялся Дуайт.
Показалась дорога на Сол, и Стивен зашагал по ней с лопатой на плече, слишком быстро, чтобы поддерживать разговор. Певун же продолжил двигаться в том же неторопливом темпе по полю возле шахты.
— Хирурх.
— Да?
— Так вас назвал Стивен Каррингтон. Хирурх. Мне нравится. Могу я тоже вас так называть?
— Если пожелаешь.
— Вы когда-то служили на флоте, сэр.
— Это правда.
Дуайт смотрел, как Стивен скрылся у подножия холма. Он гадал, зачем тот так поторопился объяснить свое присутствие у Плейс-хауса. С какой стати? Какое это имеет значение? Или Дуайт что-то накручивает?
— Чего со мной не так, хирурх? — с улыбкой спросил Певун Томас.
— Не так? Непохоже на то. Ты нездоров?
— Да не. Здоров как бык. Хирурх. Ха! До чего ж странно звучит!
— Как уж есть.
— Не хочу быть грубым, сэр. А вы знаете пастора Оджерса? Знаете, что он обо мне сказал? Мол, я самый первый грубиян! Неа, вот уж не собирался! Не собирался я быть грубияном! Просто не знаю я, как себя вести, вот оно что.
— Разумеется.
— Ну, в общем, ежели я скажу хирурх, а не должон был, я не хотел грубить... — Несколько ярдов он просеменил на цыпочках молча. — Сэр, чего со мной не так?
— Ты не расскажешь, что с тобой приключилось?
— Я ни в жисть не болел, никогда, понимаете? Но все надо мной насмехаются! Мальчишки хихикают. А девушки... — по-прежнему улыбаясь, Певун сглотнул, и его большой кадык дернулся, как будто у него гнойная ангина. — Даже братья. Оба! Говорят со мной, как будто я не в своем уме. Может, я и не особо ученый, но и в голове у меня не пусто! Вот я и подумал, а вдруг хирурх знает, что к чему.