— Сильно. Очень!
— А что Рада? — спросил Горислав, подливая.
— А что Рада? — откашлявшись, удивился Александр. — Молодая, горячая, доступная. Я ей ничего не обещал.
— Обеих, значит, матросил? — протянул Фамильный. — Хотя, — вздохнул он. — Не мне тебя судить.
— Да ну тебя, — отмахнулся Вольный. — Никого я не обманывал, обе прекрасно знали, какой я, обе были согласны. А тут вдруг раскудахтались как курицы.
Петр достал сигары.
— Будете?
— А давай, — Вольный вытащил одну и, прочитав название модной марки, зацокал языком. — Недурственно.
— Ерунды не держим, — вальяжно ответил Петр. — А насчет ссоры — ничего страшного, — продолжил он. — Справитесь.
— Мы же справились, да, напарник? — кивнул он Гориславу.
Тот похабно заулыбался.
— Постараемся, — бросил Александр. — Сами — то как до жизни такой дошли?
— Как, как? Так же. Там-бара-бам, и готовы.
— Расскажите, — не унимался Вольный.
— Ладно, уж, слушай, студент, — манерно вздохнул наставник.
Он вынул длинную спичку, шаркнул о коробок и прикурил. Облачко ароматного дыма поплыло к потолку.
— Знаменательный день моего рождения пришелся на далекий, тысяча девятьсот пятый. Только что окончилась русско-японская война, не принесшая ничего хорошего. Лишь огромные человеческие жертвы, потери территорий, денег и флота. Впрочем, подобные убытки не помешало моему отцу заниматься прибыльным делом, скорее наоборот.
Князев зло усмехнулся.
— Во все времена и при любой власти были неугодные. А у этих неугодных большие семьи и деньги. Моего отца не интересовали сыновья или капиталы, но он был очень рад заполучить дочерей, да и жен, в общем-то, тоже.
— Может, не стоит рассказывать, — начиная догадываться, куда клонит наставник, перебил Вольный.
— Почему? Меня это уже не трогает, — пожал плечами Петр. — В общем, о чем это я. Ах да. Элитные бордели были всегда. Подпольные, секретные, но были. Вы даже не догадываетесь, кто ходил у нас в постоянных клиентах! Хотя теперь-то это и неважно.
Александр сам наполнил себе рюмку и, выдохнув, выпил.
— Прежде чем выводить «новенькую» к клиентам, необходимо было ее хорошенько «обучить», — продолжал Князев. — Для удобства учили вдвоем, иногда и втроем. Двое держали, третий — вдалбливал знания. Так вот мне «повезло», я был учителем. Нужно же было перенимать отцовский опыт.
Павел с вызовом посмотрел в глаза Вольному.
— Знаешь, приятная была работенка, мне по первости даже нравилось, — он вызывающе усмехнулся. — Презираешь?
— Не имею права, — не отрывая взгляда, ответил Александр.
— Твоя правда, — Князев снова затянулся. — В тот день привезли новенькую, совсем еще молоденькую девочку. Красивую, беленькую, тоненькую, но испуганную и ужасно зажатую. Все так, как я любил. Даже вечера ждать не стал, взял Горика и пошел в камеру, новеньких всегда туда помещали, Так сказать для лучшего воспитательного эффекта. Помнишь, Горя?