- Вопросы есть?
Сергей встал, вытянулся: "Я и так отнял у Вас столько времени, Вячеслав Рудольфович". Менжинский тоже встал, подошел к книжному шкафу, достал небольшую книжицу. Раскрыв, понюхал страницы, спросил:
- Вы любите, как пахнет свежеотпечатанная книга? Я обожаю. Хорошая, умная книга - её рождение - всегда праздник. Вот возьмите, это перевод романа "Прощай, оружие" американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Он поможет вашему пониманию американского характера. Корреспондентка из Чикаго Элис - так, кажется, её зовут? - перспективное знакомство. И девушка, достойная во всех отношениях.
Сергей потупился, пытаясь изо всех сил скрыть радостную улыбку. Зато, выйдя из высокого кабинета, помчался по коридору, удивляя своим бурным легкомыслием степенных сотрудников и предельно сдержанных посетителей самого строгого ведомства страны...
Извозчик ему достался разбитной малый, команды Сергея "налево", "направо", "назад", "вперед" он принимал с веселой ухмылкой. Те двое со смазанными лицами с тревогой следили за маневрами коляски, в которой сидел "цей треклятый москаль". Им-то попался старый горбатый кучер. При каждой команде поворачивать или разворачиваться он бурчал, что паны сами не знают, чего им угодно; сказали бы сразу, что им надо, а то: "Маршалковская! Иерусалимские аллеи! Старе Място! Нове Място! Костел Святого Креста! Театр Польски! Опять Старе Място!" Niech to piorun trza?nie!
Наконец, где-то на пересечении Иерусалимских аллей и Маршалковской, когда филеры приотстали, Сергей сунул парню в руку крупную купюру, пригнувшись, соскочил на землю, мгновенно затерялся в праздничной толпе. В тринадцать пятьдесят пять он дважды прошелся вдоль вместительной витрины антикварного магазина. Сигналом тревоги должен был служить большой Будда из желтого металла, выставленный в самом центре. Вместо него там стояла высокая тренога из розового дерева, на плоской вершине которой в раскрытом синем бархатном футляре красовалось бриллиантовое колье с тремя крупными рубинами. Войдя внутрь, Сергей был удивлен громким смехом, шумом мужских и женских голосов, музыкой, которые доносились из раскрытых справа и слева дверей. К нему подскочил набриолиненный юнец - модная накрахмаленная рубашка, галстук бабочкой, узенькие брючки, лаковые штиблеты - заводя глаза, затараторил по-польски. Терпеливо выслушав его, Сергей сквозь небрежную улыбку с классической интонацией обитателя британских островов произнес заученную фразу:
- I would like to see mister Zdeneck Boguslavsky, please!
- О, вы англичанин! Или американец! - засуетился юнец. - Я сию минуту доложу хозяину. Пан может присесть. Прошу, прошу! - и пододвинув гостю стул, он исчез за тяжелой портьерой, которая закрывала всю дальнюю стену. Между тем за правой и левой дверями продолжалось веселье. "В антикварных магазинах, в наших, во всяком случае, - подумал Сергей, - всегда стоит сосредоточенная тишина. Покупатели размышляют над ценами, прикидывают свои возможности, изучают вещицы и вещи. А здесь - как в кафе-шантане в ночное время".