В городе, в уличной тесноте, стараясь быть внимательным и не отвлекаться, Бритвин тем не менее напряженно размышлял о том, стоит ли предложить Марине встречу? Ему очень хотелось этого, и в то же время он боялся все испортить. Приязнь, которая (он был уверен в этом) уже образовалась между ними, была так еще хрупка, что можно было неосторожным действием, словом ее нарушить. Нет, в конце концов, решил он, не стоит рисковать. Еще не время. К тому же за ним остается полная свобода действий, и он сможет увидеть ее, как только захочет.
На другой день после поездки за город Бритвин пришел в библиотеку вновь и засиделся до закрытия. Марине Николаевне было радостно и тревожно ожидать его прихода, увидеть его, наконец, а потом три часа исподволь наблюдать за тем, как он работает.
Читал он очень быстро, теребя страницу своими длинными, сильными пальцами, быстро писал, и увлеченность работой светилась прямо-таки в его лице. Оно как бы мерцало, меняя выражение, становясь то задумчивым, то ироническим, то оживленно-веселым, то насупленным, угрюмым почти. И умственное, и душевное усилие работы было так очевидно в нем, что вызывало не только интерес, но и сочувствие, и даже желание помочь, как человеку, несущему тяжелый, громоздкий груз.
Марина Николаевна подумала, что интересно было бы увидеть его за настоящим, врачебным делом. Ведь если простое чтение и конспектирование статей идет у него с таким накалом, то каков же он должен быть во время операции, например? Ей казалось, что самое привлекательное в мужчине — именно способность увлекаться работой и делать ее по-настоящему хорошо. Хочешь женщину покорить, думала она то ли шутя, то ли серьезно, покажись ей в деле. Странно, что мужа она никогда не стремилась представить в этом качестве. А если и мелькало порой что-то такое, то унылое, постное, конторское. Правда, и с машиной, и с дачей он занимался вполне увлеченно, но ведь это хобби, это не в счет.
Она была почему-то уверена, что Бритвин вновь предложит подвезти ее после работы, и долго сомневалась, соглашаться ли? Ей хотелось, и она не скрывала этого от себя, побыть с ним вдвоем, и это-то как раз и пугало, заставляло колебаться. Она так ничего и не решила окончательно и была разочарована, когда он, вернув журналы и книги, вежливо откланялся. Она даже почувствовала себя оскорбленной, словно он подвел, обманул ее. Это повторилось и еще несколько вечеров подряд, и отношение Марины Николаевны к Бритвину запуталось настолько, что она и сама совершенно уже не могла в нем разобраться. Тут была и радость видеть его и говорить с ним, и желание просто смотреть на него издалека, когда он работал, и ожидание чего-то, и злость на себя за это ожидание…