В конце концов она решила быть с ним как можно холодней и официальней и пресекать любые его попытки к сближению. Вскоре после этого он попросил разрешения проводить ее домой, и она согласилась. Просто наваждение какое-то, тут же подумала она, запоздало собой возмущаясь. Вот тебе и холод, и недоступность! Позвал — и пошла…
Впечатление, которое произвела на нее эта небольшая совместная прогулка, искренне испугало Марину Николаевну. Особенно потому, что в памяти у нее почти ничего не осталось — ни улиц, по которым они шли, ни того, о чем говорил ей Бритвин. Она была совершенно поглощена тем, что он рядом, что она слышит его голос, видит в сумерках его лицо, а остальное мелькало, проскальзывало мимо, не задерживаясь в сознании. На следующий вечер все повторилось, опять почти не оставив воспоминаний, а лишь ощущение нереальности происходившего. Можно было даже сомневаться — не приснилось ли?
Прощаясь, Бритвин предложил ей съездить в субботу на дальний, загородный пляж, и она, не раздумывая и словно бы даже боясь размышлений, поспешно отвергая их, согласилась. Оставшись же одна, как-то неожиданно осознала всю важность случившегося. То, что происходило между ними до этого, если, конечно, смотреть формально и в душе своей не копаться, можно было счесть вполне невинным. За город на машине прокатились, по городу пару раз прошлись, пустяки, обычное общение. А вот теперь ей назначено свидание, и она согласилась на него прийти. Это было уже серьезно.
За два дня, которые оставались до субботы, Марина Николаевна измучилась сомнениями. Думая о предстоящей встрече с Бритвиным, она вдруг ясно начинала понимать, что это невозможно, недопустимо. Сам факт свидания представлялся ей почти изменой мужу. Ведь, в конце концов, если смотреть правде в глаза, не природой же любоваться поедет она с чужим и даже малознакомым ей мужчиной, не купаться, не загорать? То есть такое тоже не исключается, конечно, и все-таки это второстепенное, предлог, фон. Надо позвонить, решала она, и отказаться. Она даже посмотрела в абонементной карточке его рабочий телефон и обдумала то, что скажет ему, и тут, совершенно неуправляемо, мысли и чувства ее приняли совсем другой, противоположный оборот. Она до болезненности резко, так, словно что-то переключилось мгновенно в ее душе, осознала, насколько ей хочется его увидеть. Это ощущалось с такой силой, что сминало, перестраивало ее прежние, недавно такие очевидные и бесспорные рассуждения. Какая там измена, думала она. Что за чушь? Просто интересно, приятно с человеком общаться, что тут такого уж страшного? Тогда и обыкновенную прогулку по городу чуть ли не изменой можно считать. Да и где здесь границы, кем они обозначены? По городу, значит, можно погулять вдвоем, а искупаться и позагорать вместе уже нельзя? Нелогично, нелепо… В конце концов, ей не восемнадцать лет, чтобы бояться голову потерять.