Вопрос соседа Афанасьева по эстраде, экономиста: «Ельцин собирается упразднить 80 союзных министерств в декабре этого года. Децентрализация — процесс необходимый, но не распадутся ли таким образом и те немногие экономические связи, которые еще существуют? Не усугубит ли эта акция экономический кризис?» Ответ Афанасьева: «Советская экономика начала разрушаться, может быть, уже двадцать лет назад… Я лично не вижу другого пути, кроме рыночной экономики… Конечно, условия жизни резко ухудшатся для большинства советского народа».
Двадцатилетний кризис — прямая ложь, рассчитанная на заграницу, на неосведомленность, французов, ложь, пусть и снабженная вежливым «может быть». В своем выступлении в Ленинграде в мае 1985 г. Горбачев сказал: «В последнее время мы движемся с темпами прироста национального дохода в пределах трех процентов в год… Расчеты же показывают — нам нужно минимум четыре. Если не будет четырех процентов — а надо бы даже больше, — тогда встает вопрос: что делать? Свертывать программу повышения материального благосостояния народа? На это мы пойти не можем». И вот только за первые восемь месяцев 1991 г., по самым благожелательным подсчетам, национальный доход УПАЛ на 12 %!
Сзади меня микрофон получил коротко остриженный юноша, он и его подружка записывают все время. «Вы сказали, мсье Афанасьев, что полный переход на путь рыночной экономики вызовет дальнейшее обнищание большинства советского народа. Я хочу спросить… следует ли упорствовать, если так, следует ли насиловать советский народ рынком?» Юноше лет двадцать, вопрос задан неуверенно, неагрессивно, как бы извиняясь. Благожелательный мэр помог гостю уйти от ответа. Он предложил выслушать еще один вопрос из публики, «пусть мсье Афанасьев ответит на оба. Мы сэкономим время». Мэр — опытный бюрократ. Чистенький мсье впереди меня, вполне буржуазного вида, задал, однако, тоже неожиданно неприятный вопрос: «Вы решили приватизировать, продать частным лицам предприятия, созданные руками советского народа. Согласно результатам советской же анкеты, перепечатанной «Ле Монд», больше пятидесяти процентов новых советских бизнесменов признались, что пользуются взятками, дабы получить от новых властей заказы и привилегии. Таким образом, вы собираетесь продать собственность советского народа криминальным отечественным бизнесменам и иностранным капиталистам. Что вы об этом думаете?»
Афанасьев заметно оживился. «Да, на смену политической власти приходят все чаще власть и силы экономические. Я согласен с вами, мы проводим приватизацию без правил, дикую… Видите ли, по профессии я не экономист, я не знаю в деталях, как ее следует проводить, но я активно за приватизацию». Было видно, что профессор Афанасьев гордится своим незнанием и своей неколебимой верой. Улыбаясь, мэр задает безопасный вопрос: «Что вы думаете об иностранных кредитах СССР? Вы предпочитаете, чтобы кредиты были выданы центру или республикам?» Афанасьев: «Совершенно бесполезно помогать нам кредитами. Мы способны разбазарить их в кратчайшее время. Вот почему я думаю, что просьба о кредитах Явлинского и Горбачева в Бангкоке и просьбы Ельцина о кредитах не нужны, бесполезны…»