Интересно, подумал он, продолжая шагать, как давно они уже не нужны?
Над макушками деревьев он видел верхние этажи и утыканную печными трубами крышу огромного дома — неясное темное пятно на фоне ночного неба, и обогнув выдававшийся в поле маленький мысок леса, он увидел стоявший среди снопов блестящий металлический предмет.
Он резко остановился и пригнулся к земле, словно блестящий предмет мог таить неизвестную опасность, хотя, даже пригибаясь, он уже понял, что это такое: машина, которая доставила сюда Людей со звезд. Вечерняя Звезда говорила ему об угрозе, которую несет Земле такой корабль, уже в то время направлявшийся сюда. И вот он здесь; за то короткое время, что Дэвид отсутствовал, он прибыл. Но даже поняв, он почувствовал, как поднялась и коснулась его волна страха, и, оробев, он, казалось, различил укрывшийся за кораблем неясный силуэт.
Он отступил, и когда он сделал этот шаг, фигура выдвинулась из-за корабля, и было странно, как она могла за ним прятаться, поскольку была гораздо больше. Она была огромна, и, несмотря на смутные ее очертания, в ней чувствовалась жестокость, и когда она, пошатываясь, к нему шагнула, он понял, что не сумел убежать, несмотря на все пройденные мили. Убежать от этого невозможно, он знал. Не стоило и пытаться.
Темный Ходун сделал еще один тяжелый неуклюжий шаг, и Дэвид повернулся, готовясь бежать, затем вновь повернулся лицом к приближающемуся призраку-тени. Он знал, что если сейчас побежит, то никогда уже не сможет остановиться. Он будет жить, готовый в любую минуту бежать прочь — как снова и снова убегал его народ.
Теперь, быть может, убегать нет нужды.
Темный Ходун был ближе, и он смог разглядеть его лучше: ноги как стволы деревьев, массивное туловище, крошечная головка, вытянутые руки с когтями.
И в это мгновение он из Темного Ходуна вдруг превратился в медведя гризли, поднявшегося из логова и нависшего над Дэвидом, близко, слишком близко, чтобы стрелять. Машинально он выхватил стрелу и поднял лук, а его мозг — или то, что скрывалось в его мозгу, некая сила в его мозгу — нанес сокрушительный удар.
Ходун не упал, как упал гризли. Он споткнулся, наклонился вперед, пытаясь дотянуться до Дэвида, а тот туго натянул тетиву лука, почти до самого своего уха, твердо удерживая стрелу. Ходун исчез, а стрела просвистела и со звоном ударилась в блестящий корпус корабля. Темного Ходуна больше не было.
Дэвид Хант опустил лук и стоял, весь дрожа. Он тяжело упал на колени и съежился, вздрагивая всем телом, трепеща каждым натянутым как струна нервом. К нему приблизился клубок червей, тесно прижался, выпустил щупальце и крепко его обнял, передавая не слышимые ухом слова утешения.