— Мы все мертвы, — повторил Микки.
— Не будь дураком! — закричал Росс. — Потрогай себя!
Мейсон гадал, как долго это будет продолжаться. Вот сейчас он проснется и увидит, что все сидят на своих обычных местах, и этот безумный сон больше никогда не повторится.
Но сон не заканчивался. Мейсон откинулся на спинку кресла, и она была настоящая. Со своего места он мог дотянуться до органов управления, и они тоже были настоящими. Это не сон, это реальность. Не нужно даже снова щипать себя.
— Может, галлюцинация? — безуспешно попытался он найти объяснение методом тыка.
— Все, с меня хватит, — заявил Росс.
Он прищурился и строго посмотрел на подчиненных. На его лице читалась уверенность. Мейсон ощутил что-то вроде надежды. Он попробовал догадаться, к какому выводу пришел Росс. Галлюцинация? Нет, исключено. Росс ни за что с этим не согласится. Микки тоже смотрел на Росса. Молчал, раскрыв рот. Он тоже нуждался в успокоительном объяснении.
— Складка времени, — сказал Росс.
Затянулась пауза.
— Что? — спросил Мейсон.
— Послушайте… — начал излагать свою гипотезу Росс.
Нет, это была не гипотеза, а теория, поскольку логика Росса не знала таких вещей, как сомнение. Он излагал только непреложные истины.
— Искажение пространства, — говорил Росс. — Время и пространство образуют единый континуум. Так?
Никто ему не ответил. Но он в этом и не нуждался.
— Вспомните, в ходе подготовки нам рассказывали о замкнутой кривой времени. Есть вероятность, что если улететь с Земли в определенный момент, то мы вернемся назад на год раньше, чем выходило по расчетам. Или на год позже.
Мы-то думали, что это просто теоретические рассуждения наших учителей. Но теперь с нами именно такое и случилось. Нас занесло в складку времени. Теперь мы в другой Вселенной. Возможно, это иная пространственная линия, а возможно, временна́я.
Росс взял паузу для пущего эффекта.
— Мы в будущем, — объявил наконец он.
Мейсон посмотрел на него и спросил:
— Ну и что это нам дает? Даже если вы правы?
— Что мы не мертвы, — удивился его непонятливости Росс.
— Если это будущее, значит мы должны умереть, — тихо проговорил Мейсон.
У Росса отпала челюсть. Об этом он не подумал. Его догадка только ухудшает положение. Потому что страшнее смерти может быть только одно: ожидание ее. Когда ты точно знаешь, где и как это случится.
Микки затряс головой и опустил руки. Потом поднес одну к губам и принялся нервно грызть почерневший ноготь.
— Нет, — слабым голосом повторил он, — я не могу этого понять.
Росс устало посмотрел на Мейсона. Он кусал губы, чувствуя, как неизвестность давит на него, лишая роскоши рационального мышления. Но капитан пытался отпихнуть ее от себя, отбросить в сторону. Он не сдавался.