Зерна изменений, казалось бы, такие незначительные скользнули внутрь заряда. Я подцепила дрожащим пальцем вторую половинку сферы и соединила с первой, одновременно прижимая к прозрачной стенке капсюль. Неужели получится? Вот так вслепую создать заряд? А если нет, если, сейчас все развалится и изменения вырвутся на свободу…
— Но умру я не одна. Мой огонь заберет вас тоже, — в отчаянии пообещала я.
— А заодно и полплощади, — хохотнул белобрысый. — Мы вернулись к тому, с чего начали. Огонь против стали. Маг против воина. Кто быстрее. Надеешься выжить? — ткань разошлась, и лезвие прижалось к коже, — Конечно, надеешься. Как и все. Лезвие тонкое, быстро войдет в тело, возможно, даже боль придет не сразу, но ты все равно закричишь. Сегодня все кричат…
Служащий воздушной компании обернулся и нахмурился.
— Восстанови бурдюк или я тебя убью.
Я зажмурилась в ожидании удара, одновременно молясь Девам, чтобы его не было. Ведь, так не бывает, правда? Девушки не гибнут на празднике посреди центральной площади.
Точно, а еще они не бегают по острогам за рыцарями, не сбегают от Серых посреди ночи, не получают по голове.
— Видела когда-нибудь ранение печени? — холодная сталь чиркнула по коже, смещаясь, — Нет? Человек умирает не от самой раны, а от потери крови, которую нельзя остановить, сколько ни бьются целители, — белобрысый посмотрел на вытекающие из бурдюка капли воды и воткнул шило в соседний, впрыскивая «яд», — А если перед этим нанести на нож еще и мешающий закрыться ране раствор…
— Эй, — закричал служащий, делая шаг к ящикам. — Вы там…
— Кричи, — почти попросил меня мужчина. — Или молча делай то, что говорят.
— Нет.
Секунда уходила за секундой, каждая из которых казалась мне бесконечной, но удара все не было. Сердце колотилось, руки дрожали в ожидании, а белобрысый все говорил и говорил, хотя я понимала лишь слово из трех. Быть смелой на словах куда проще…
— Я убью тебя, но ты еще проживешь достаточно долго, чтобы успеть проститься со своим ненаглядным бароном. Чем не мечта? Не жили они долго и счастливо и умерли в один день, — его речь стала торопливой, движения резким и каким-то суетливыми. Мужчина вытащил иглу, прозрачные капли побежали по кожаному боку, оставляя после себя быстро темнеющую дорожку, — А если я скажу тебе, что смерть варвара мне совсем не нужна? Я вскрою тебе печень, ты сожжешь мне сердце, заберешь противоядие. Сможешь передать его любимому, прежде чем почить у него на руках. Не будет уютной могилки на двоих, не будет рая Дев для влюбленных. И мальчик забудет девочку, забудет в тот же миг, как отвернется от свежего могильного холма.