Яков проследовал за Мариной в комнату и огляделся. Полутораспальный диван в углу у окна; журнальный столик с вазочкой на середине, доверху набитой бижутерией, пуговицами и стеклянными безделушками; два пластиковых стула с белыми сиденьями и спинками; сервант, в котором вместо посуды в три ряда выстроили свои нешуточные корешки весьма дорогостоящие и модные книги; в ближнем углу на тумбочке щеголеватая «вертушка» демонстрировала преимущества отечественного дизайна.
Пройдя через комнату, Марина полулежа устроилась на диване, поджав под себя ноги, и раскрыла цветные страницы «Бурды».
Ступая по ковру, Яков неслышно подошел к девушке, опустился на колени и провел кончиками пальцев по бедру ее оголившейся ноги.
Будто не почувствовав ничего, Марина лишь поправила полу розового махрового халатика, продолжая рассматривать фото манекенщицы в голубом бикини.
Осмелев, Яков положил на ногу ладонь и, слегка пожимая упругую плоть, начал забираться вверх, отодвигая халатик, откровенно обнажая золотистую бархатную кожу.
— Ой! — вскрикнула девушка, вжимаясь в спинку дивана. — Это че?
— Ты погоди, не шуми, ты ведь хорошая, не бойся, — словно заговаривая корову перед дойкой, зашептал Яков. — Ерунда, что ты меня не видишь. Это даже интересней. Ведь правда?..
Его правая рука уже добралась до кружев марининых трусиков. Сбилось, зачастило дыхание. А желание… желание вздулось до гигантских размеров…
И тут в прихожей щелкнул замок.
— Маринка! Опять забыл…
— Но ты его так и не узнала, Люся?
— Да нет же. Я тебе говорю, голос-то знакомый…
— Мне тоже показалось.
— Но, — Люся развела руками, — так и не поняла — кто. Нина, помоги-ка лучше с цепочкой… Спасибо. Ну, в общем, я ушла. До вечера.
— Ладно, до вечера. Ключи не забудь.
— В сумочку бросила.
Она выпорхнула из квартиры. Нина следила за сестрой не закрывая дверь. Свет из квартиры падал на цементный пол лестничной площадки. И тут Нина увидела следы…
— Маринка! — Голова Николая показалась из-за угла коридора. — Я ж тебе ору.
Нервно одернув халатик, Марина соскочила с дивана, натянуто улыбнулась мужу. Однако тот, одержимый одним лишь нетерпением, никакого внимания на ее растерянность не обратил.
— «Колеса» хочу забрать. Чип наверняка у Дюли тормознет, так я зараз и отдам.
Марина, тряхнув волосами, оглядела комнату.
— Это, — снова заговорил Николай. — Они, кажись, в как ее, в тумбочке.
— Щас принесу.
Яков разве что не плавился, распаляемый жаждой женского тела. И особенно его выводила из себя эта дурацкая проволочка. А Якову-то хотелось и хотелось немедленно действовать. Увидев, как девушка наклонилась к тумбочке, он подкрался к ней сзади и начал оглаживать аппетитную, обтянутую материей округлость.