- Костер будет гореть, - нараспев заговорил Сигфрид, шагая к поленнице со мной на руках. Камни подхватывали его слова, повторяя на все лады, - И крики сольются с песней огня, и отворится дверь, вернув в мир старых богов. Так должно быть!
- Быть! Быть? Быть... - хрипели и стонали камни вокруг. Просмоленные бревна вдавились в спину, и голова закружилась от густого и липкого запаха, но я вспомнила. Вцепилась в ускользающую мысль, будто мелкую рыбешку в ледяной воде ухватила:
- У тебя моя вещь и я ее хочу!
- Хочу! Хочу! Хочу! - с готовностью подхватили камни.
- Вы о своей карте? - рассмеялся он и камни тоже засмеялись над моей глупостью, над отчаянным желанием жить, - Что ж, мне она ни к чему.
Небрежно забросив карту на поленницу, господин Копье развернулся и неторопливо покинул каменный круг. Стоило ему пересечь некую границу, и камни умолкли.
- Должен признаться, сначала я хотел оставить вас себе,- наш похититель решил немного пооткровенничать напоследок.- Подумать только, мятежный проводник с запрещенной картой! Такая редкость в наши дни... но вы, я вижу, удивлены? Предки милостивые, да вы не знали! В каком же забытом богами месте вы...но это уже не важно. Пожалуй, я сделаю вам прощальный подарок, поведав нечто занятное. Последний указ о картах вы ведь тоже не слышали, не так ли? А ведь милостивый наш Государь в заботе великой о сохранности караванов повелел проводникам карты менять ежелунно, и платят за те новые карты из имперской казны. Старые же карты надлежит сжигать, как вводящие во вредное заблуждение, а тех, кто по ним вести вздумает, отныне надлежит считать злонамеренным убийцей и казнить через отсечение головы. Глупцы! Думают, если жечь старые карты никто не увидит, что Империя меньше с каждым годом! А мы и рады не видеть! И вы как все, вы тоже запретили себе замечать? Мир сжимается вокруг нас, Эльга! Мир исчезает. Скоро не останется ничего кроме столицы, а потом исчезнет и она. И разве смертным под силу остановить это? Все что мы можем, это призвать старых богов и молить их о милости! Как же долго я ждал этого дня! После стольких ошибок, стольких пустых бесплодных попыток, все наконец получится. Теперь у меня есть все. Правильное место, подходящая жертва и даже проводник, который укажет путь... Иначе нельзя. О, я искал другой путь, я снова и снова вчитывался в древние строки, но предки неумолимы: иначе нельзя. И костер будет гореть!
Тогда я действительно ему поверила. Да, в те мгновения я согласна была умереть, чтобы дать миру надежду на спасение. Потом наши взгляды встретились, и наваждение прошло, потому что в глазах Сигфрида не было ничего, кроме безумия. И я закричала, призывая в свидетели черные камни: