Что же надо отдать дань этой душке ста двадцати килограммовой тушке. Слушая выверенный монолог Виктора, я сама чуть не уверовала в то, что жизнь большое Г и для таких мыслителей как они она не уготовила ничего нового. А значит — у них нет и, вряд ли, появится возможность размахнуть крылья, проявить себя и т. д. в итоге творцов признают посмертно.
А если так обстоят дела, то чего пыжиться и корячиться?
Ну и как его после этого не пристрелить?! Из сострадания, чтобы тут же посмертно признали!
Как Виктор связал одно с другим, я упустила из виду. Но он смаковал эту идею и ставил перед фактом — если платят мало, то нечего распыляться.
Зазвонил мой телефон, и красное марево перед глазами постепенно начало спадать. Услышав довольный голос Фельдмаршала, зовущего по срочному и важному делу к себе, я поступила как он совсем недавно. На листе бумаги каллиграфически вывела название страны, города, и виллы представленной для съемок. Ниже сделала приписку: «Первые идеи жду завтра. Создатель пригодной едет с нами на съемки». А третьей строкой добавила: «Срок отдыха на лазурном берегу две недели».
Собрав материалы, вышла. С особым удовлетворением заметила, что троица молчит, стараясь переварить поступившую информацию.
Что ж, если жизнь и правда Г, как говорит пессимист Виктор, то такого подарка она не делает настоящим талантам креатива. И кто же из них окажется везучей безыдейной пустышкой?
В приподнятом настроении спустя тридцать минут добралась в офис.
А там…, а там глухо как в танке и никто кроме охранника уже не работает. Оглядев меня с ног до головы седовласый Иваныч, открыл входные двери. Затем передал ключ от кабинета и приемной шефа и пропустил меня наверх со словами: «Он обещал в скором времени прибыть».
Вот собственно и весь мой день…
* * *
И расположившись в кабинете Фельдмаршала в красных креслах, в последующие двадцать пять минут я задним умом подумала, что было бы неплохо взять ключ от моего кабинета, все же диванчик там удобнее. И с этой мыслью уснула. Снилось море, пляж, белый песок и синие пятна теней от пальм над головой. Я улыбалась видению своего счастливого и крайне продолжительного отпуска, а потому на попытку меня разбудить спросила довольным тоном с присущей соням хрипотцой:
— Милый, ты уже вернулся? — потирая глаза, с улыбкой добавила, — а я так тебя ждала…
— Спасибо за теплый прием. — Образ светлого пятна склонившегося надо мной под стать голосу стал принимать очертания Шаха.
— Ой, здрасти.
— Добрый вечер. Вы здесь одна?
Выпрямляюсь в кресле и под пристальным взглядом Шагена осматриваю кабинет. Дополнительных личностей в пространстве помещения не оказалось.