— Смотрите! Еще двое!
Все повернулись в одну сторону и затихли.
По дорожке на холм поднимались двое ребят: один — здоровенный, широкоплечий, одетый во все темное; другой — маленький, тоненький, в белой рубашке, в черных брюках. Мне показалось, что большой — это мой сосед Яша Кривохижа. Мы все притихли. Тимоша шлепнул себя ладонью по голове и, глядя на маленького, прошептал:
— Ну, чтоб мне лопнуть, если это не Оська!
— Какой тебе там Оська!
Все опять помолчали.
— А походка-то вроде Оськиной. Подпрыгивает.
— Нет! Не может быть!
— Ой, девочки, и правда это, кажется, Оська!
— Ну да, Оська!
— Оська! — закричали вдруг все.
Это и в самом деле был Оська Димин.
Мы бросились к нему, окружили его. Все кричали, смеялись, хлопали в ладоши. Тимошка от восторга бил себя кулаками по плечам и лягал ногами товарищей. Яшка ухмылялся, гордый и счастливый, как будто весь этот шум поднялся не из-за Оськи, а из-за него.
И только один человек остался невозмутимым среди всей этой сутолоки: это был сам Оська.
Он немножко вырос за этот год, но все же так и не перерос никого из ребят нашего класса. Он спокойно улыбался, поворачивал голову то в одну сторону, то в другую и коротко отвечал на бесчисленные вопросы.
— Когда ты приехал? Вчера? Сегодня?
— Приехал вчера, в девять вечера.
— И до сих пор ни к кому из ребят не зашел!
— Да. По одной причине.
— Правда, что ты был на фронте?
— Ты за Севастополь сражался, да? На фронт убегал?
— На фронт убегал, но не доехал.
— Поймали?
— Да. На сто четырнадцатом километре.
Не знаю, сколько времени мы его расспрашивали. Наверное, очень долго. Наконец Галина сказала:
— Ну, теперь сознавайся: ты подбросил записки?
— Нет. Подбросил их Яша, а написал я.
— Ну да! Они решили устроить сюрприз.
Тут Оська перестал улыбаться.
— Нет, — сказал он очень серьезно, — это не сюрприз. Мне просто нужно было собрать вас по очень важному делу.
Мы сначала притихли, когда Оська сказал «по важному делу», потом наперебой стали расспрашивать, что это за дело. Но Оська сказал:
— Погодите. Так ничего не получится. Садитесь вот здесь на траве, и мы организованно проведем собрание.
Мы расселись. Оська поднялся с Яшкой на каменное крыльцо и стал рыться в полевой сумке, висевшей у него через плечо.
— Посвети мне, — сказал он.
У Якова на груди висел деревянный ящик, в котором находился телефонный индуктор. Яшка завертел, как у шарманки, ручку, индуктор зажужжал, и на ящике зажглась небольшая лампочка. Оська долго просматривал какие-то бумажки, а мы глядели на него, сидя на мокрой от росы траве.
— Спасибо!
Яшка перестал вертеть. Наше историческое совещание началось.