Рыженков посмотрел на часы, покачал головой и заявил:
— Разбудить полковника хочешь?
Этот вопрос говорил о том, что майор в принципе с моим предложением согласен.
— Я его уже разбудил по поводу обнаружения тела Алексея, того самого сотрудника концерна «Калашников», предложил проверить вариант давления на инженера через его семью. Второй раз могу побеспокоить полковника прямо сейчас. Минут сорок с моего звонка прошло. Он теперь наверняка не спит, созванивается с Ижевском. Там уже утро.
— Звони. Решать вопрос надо быстро.
Я послал повторный вызов по ранее набранному номеру.
Полковник ответил так же быстро, как и в первый раз:
— Слушаю тебя, старлей. Хорошо, что ты захватил меня тут, на месте. Я уже собирался домой отправляться.
Значит, и в первый раз я полковника не разбудил, а застал в служебном кабинете.
— С Ижевском я уже связался, — сказал он. — Мои тамошние коллеги возьмут на прослушивание номер жены Алексея и проследят за квартирой. У них есть кто-то в том самом подъезде. Вообще они за режимными инженерами присматривают. У тебя что-то новое? Помощь нужна? Я готов тебя выслушать.
— Так точно, товарищ полковник! Мне необходима ваша помощь.
Я объяснил Коломойникову суть дела.
Он какое-то время молчал, раздумывал, потом сказал:
— Георадар, говоришь, тебе нужен. Сразу вот так, навскидку, я ничего обещать не могу. С такой штукой мне ни разу встречаться не доводилось. Только понаслышке знаю, что это за прибор и на что он способен. Сейчас начну прояснять ситуацию. Держи мобильник под рукой. Я тебе позвоню в течение получаса, максимум сорока минут.
— Понял, товарищ полковник. Жду.
Я отключился от разговора, но убирать телефон под бронежилет не стал, демонстративно положил его на стол перед собой.
— Я понял, что полковник прямо сейчас начнет искать георадар, — прокомментировал мои действия майор Рыженков. — Где ты научился так убедительно говорить, старлей? Даже я после твоих слов бросился бы добывать этот прибор. А я чужому влиянию обычно поддаюсь с великим трудом. Просто по человеческой лени, скорее всего. Уговорить меня что-то сделать, когда у меня охоты нет, бывает весьма сложно.
Но я знал, что начальник штаба сводного отряда так себя характеризовал чисто из скромности. Мне и другим нашим офицерам обычно не составляло особого труда выпросить у него что-то такое, в чем мы испытывали необходимость. Мне говорили, что так же дело обстояло и в бригаде, хотя там у него полномочий было меньше.
Я дописал дополнение к своему рапорту и передал два листа бумаги начальнику штаба. Он принялся читать мое сочинение.