Кайл подобрал фонарик и направил его на Джека. На голове обнаружилась глубокая рана. Выглядело это ужасно, однако кровотечение уже остановилось, а других травм, похоже, не было.
Джек открыл глаза.
– Норин Эббот. Она сбежала?
Кайл перевел луч фонарика вправо.
– В ту сторону.
– К моему участку? Или к бывшему дому своего отца? – выдавил Джек и снова закрыл глаза. – Не могу поверить. Просто не могу поверить, что это Норин… Она украла у меня значок. Я понял это прямо перед тем, как она меня сюда заманила и вырубила. Понял – и сразу сложилась вся картинка. Но было поздно. – Джек посмотрел на Эвелин. – Простите меня. Я даже не подозревал, что Норин… – Он тяжело вздохнул. – Я был с вами груб из-за той истории… не доверял профессиональному мнению…
Эвелин взяла его руку в ладони.
– Теперь это уже не важно. Мы арестуем ее.
– И все равно хочу вам сказать, что был не прав. Сейчас и тогда, восемнадцать лет назад. Не надо было так с вами обращаться. Вы тут ни при чем. Я просто хотел найти похитителя, которого так и не поймал мой отец. Дело Массовика-затейника не давало ему покоя до самой смерти.
– Спасибо, Джек. Вы тоже меня простите. – Эвелин, пошатываясь, встала. Издали доносился вой полицейских сирен. Она с трудом держалась на ногах, но заговорила уверенно и твердо, тоном профессионального профайлера: – Для Норин уже все кончено. Ее план продолжить дело отца не удался, она столкнулась с той же проблемой, что и он, – не сумела никем заменить Пегги. Теперь пошел насмарку замысел инсценировать наше с вами, Джек, убийство и самоубийство. Она наконец-то столкнулась с реальностью и не может ее принять, поэтому сейчас переживает жесточайшую декомпенсацию.
– Что это значит? – слабым голосом спросил Джек.
Вой полицейских сирен, доносившийся со стороны дома Фрэнка, усилился и оборвался. Подкрепление прибыло.
Эвелин невольно коснулась кобуры, в которую вернулся ее «ЗИГ Зауэр».
– Это значит, что ее психика полностью дестабилизирована. Она четко осознает, что ей грозит арест, и охвачена паникой. Когда в таком состоянии находится психически больной человек, это чрезвычайно опасно и для него, и для окружающих. Мы знаем, кто она, а стало быть, ей некуда деваться. Норин уже начала совершать ошибки и отчаянные поступки. – Эвелин указала на яму. – Только что она пыталась убить полицейского и федерального агента. Возможно, теперь попытается убить себя.
– Но она сбежала. Как ее ловить?
– Я знаю, где она, – задумчиво проговорила Эвелин, будто обращаясь не к Джеку, а к самой себе. – Норин должна была вернуться в то место, где была счастлива и чувствовала себя в безопасности.