Вдруг Карта услышал шум подъехавшей машины и поднял голову. Во двор вошли двое — Бренно с сыном Марко. Третий — телохранитель — остановился у ворот и смотрел им вслед.
Бренно был в прекрасном настроении.
— У тебя тут как в раю. Тишина, белые голубки, — сказал он, ухмыляясь. — А нам, бедным, постоянно приходится заниматься тем, что творится на грешной земле. Ни минуты покоя.
— Не тебе жаловаться на жизнь, Бренно. У тебя и так уже все схвачено, — отвечал Карта. — Чем могу быть тебе полезен?
— Скажи ему ты, — подталкивая Марко, проговорил Бренно.
Изо дня в день, терпеливо, не упуская ни единой возможности, Бренно старался приобщать Марко к делу, учил его, чтобы сделать из этого увальня, маменькиного сынка, настоящего мужчину — своего помощника, а потом и преемника. Марко помедлил, потом, облизнув губы, нерешительно начал:
— Отец хочет… — потом поправился: — Мы тут с отцом подумали и решили… что на встречу между Тано Каридди и Этторе Салимбени, — Марко обернулся к отцу и спросил: — Папа, он знает, кто такой Салимбени?
— Не задавай дурацких вопросов. Кто не знает сенатора Салимбени! — ответил Бренно.
— Так вот, чтоб на их встрече на вилле у Салимбени, — продолжал Марко, — присутствовал также ты.
— Разве ты не доверяешь Салимбени? — спросил Карта.
— Я никому не верю, — ответил Бренно.
— Значит, и мне, — отозвался Карта.
— Ты мне там нужен вот для чего: надо понять, что задумал этот ползучий гад Тано. Ты знаешь его и сумеешь разгадать, блефует он или у него в рукаве припасен туз, какие у него козыри. Ненавижу эту змею. Пока она ползает, нельзя ни на минуту спускать с нее глаз. И если только она осмелится высунуть жало, мы тотчас должны размозжить ей голову! — Бренно задыхался от ненависти.
Такая же ненависть к давнему врагу Тано переполняла и сердце Карты, но «старший» хорошо владел собой и только бесстрастно сказал:
— Я бы это сделал с превеликим удовольствием.
— Считай, что получил мое благословение, — усмехнулся Бренно. — Но еще рано.
— Чего откладывать? Я раздавил бы эту змею сразу, — сплюнув, пробурчал Карта.
— Нет, не спеши. Сначала посмотрим, что он замышляет, — проговорил Бренно и крикнул охраннику, чтобы тот принес из машины пакет.
Когда охранник принес пластиковый пакет, Бренно вытащил из него завернутый в газету сверток и небрежно швырнул на стоящий во дворе ящик.
— Вот, держи. Это тебе за беспокойство. Разверни, — сказал он Карте. — Здесь половина суммы — 50 миллионов лир, остальные — потом… Жду твоих сообщений.
Тем временем Тано одевался перед предстоящей встречей. Он давно уже не покидал стен своей комфортабельной тюрьмы, не выходил на улицу. Тано тщательно побрился, завязал галстук, причесал свои еще густые черные волосы. Он стоял перед зеркалом и долго всматривался в свое лицо: он хотел унять дрожь рук, придать физиономии ее прежнее бесстрастное выражение, а взгляду — пугающую людей неподвижность, словом, стать прежним Тано Каридди.