– А я знаю, на кой ей эта зола? Говорит, серьезный человек попросил, большие деньги сулил.
– Какой такой большой? Не из наших, что ли?
– Какой там, из наших. Говорит совсем иноземного вида. Там люди, знаешь, нашим детишкам по пояс.
– Да ладно? – не поверили ему.
В голове Аэлло пронеслось: иноземного вида, детишкам по пояс, сулил большие деньги за нелюдину, то есть за золу от нее… Так ей не показалось, точно, не показалось! Стротин, она все-таки видела Стротина!
Аэлло застонала, попыталась высвободить руки. Ее с силой двинули сапогом в живот. Удар пришелся как раз в центр солнечного сплетения, Аэлло задохнулась, скрючившись, оцепенела от боли.
– То-то тебе и да ладно, – как ни в чем не бывало, ответили собеседнику. – Ну, с помощью светлых богов!
Аэлло рывком дернули за связанные запястья вверх, ставя на ноги, плечевые суставы пронзила дикая боль, и гарпия закричала. Ноги не послушались, гарпия осела, но упасть ей не дали, поддержали за руки.
Когда боль ослабла, оказалось, что ее приматывают то ли к дереву, то ли к столбу, тонкая веревка больно впивается в грудь, в живот, а еще, кажется, она порезала о крылья руки…
Их всего двое, и вид у них совсем не воинственный. Обычные сельские мужики, средних лет. Каждый Августу по плечо, но выше Аэлло на голову. Один, кажется, короткостриженый. Вроде немолодые уже, голоса-то хриплые, но Аэлло не уверена – голову не так легко держать, она мотается из стороны в сторону, стоит напрячь шею, как в затылок впивается тупая игла, и голова снова падает на грудь. От них пахнет потом, табаком, и немного нечистотами.
– Ну что? Поджигаем? – спросил один из них, приближая лицо к Аэлло, и гарпия поморщилась от запаха гнилых зубов.
– Не нравится? – ухмыльнулся мужик, правильно истолковав гримасу на лице гарпии. – Ничего, недолго тебе терпеть, – и заржал.
Откуда-то сбоку раздалось чирканье. Вжик, вжик, вжик. Огонь разжигают, поняла Аэлло. Вслед за вжиканьем раздалось шипение и потрескивание: хищное приветствие огневушек, оседлавших факел.
– Ну-ка, – попросил тот, что поближе к Аэлло. – Дай-ка мне раскурить.
Приняв из рук подельника факел, пригнув голову и прищурившись, прикурил от красного пылающего цветка длинную самокрутку. С наслаждением затянулся, крякнул, кивнул и вернул факел.
Второй нагнулся, поднес факел вниз, к ногам Аэлло, и пламя славно затрещало, взметнувшись до самого пояса, видать, хворост совсем сухой, а может, присыпанный специальной пылью.
– Духи огня, будьте милосердны! – в отчаянье взмолилась Аэлло, понимая, что бесполезно: огневушками руководит голод, и долго сдерживаться они не смогут. Вдобавок, этих не она призвала, им нет резона ее слушаться.