Погода продолжала хмуриться. Периодически шел дождь. Мелкий и противный. Их тех, что каплями оседал на лице. Зато было приятно вернуться в дом к теплой печке и горячему чаю. Билет уже лежал в паспорте. Вещи уложены. Прошло всего два дня, как Володя предложил мне уехать с ним. Все эти два дня прошли в хлопотах. Даже если и оставлять почти нечего, а из вещей небольшая сумка, все равно оказывается, что в городе у меня много дел, которые нужно было решить до отъезда. Но вот, все было сделано. Завтра я уезжаю. Поезд в девять утра. И не будет больше думать как выжить. Не нужно будет думать, как достать денег. Там другая жизнь.
Я забралась под одеяло в приятном предвкушении от завтрашнего дня. Гена привычно лег рядом. Я как-то привыкла с ним спать. И уж точно его присутствие меня больше не смущало. Можно было спокойно лежать рядом и греться под одним одеялом. И…
Его ладони оказались у меня под футболкой. Несмотря на прохладу, что царила в доме, я предпочитала немного мерзнуть, чем в свитере спать. Я не успела ничего понять, как он стал стаскивать с меня эту самую футболку.
— Что ты делаешь?
— А на что это похоже? — хмыкнул он.
— Подожди…
— Я и так долго ждал, — футболка отлетела на край кровати. Я попыталась встать, но он меня уложил назад. И опять его ладони у меня на груди, животе. Пока я отвлеклась, пытаясь убрать его ладонь с груди, он уже стащил с меня пижамные штаны.
— Ген…
— М? Прекрати возиться.
— Это насилие! — я попыталась вырваться из его рук, который грубо прижимали к кровати.
— Где? — спросил он, скользя пальцами по внутренней стороне бедер и резко проникая внутрь. Тело помимо воли выгнулось дугой. — Ты вся возбудилась. Так что насилие отменяется.
Возбуждение заставило тело звенеть натянутой струной. Так он еще больше увеличивал. Гена отстранился и сразу стало холодно. Одиноко. Но это на миг, чтоб вновь навалиться на меня и резко войти. Я не узнавала себя. Он мне не нравился, я его не любила. Но за считаные минуты ему удалось довести меня до пика и заставить упасть вниз. Разрядка. Мощная и выкидывающая из реальности на несколько минут.
— А девочке нравится резкость и грубость, — довольно сказал он, накрывая своими губами мои. Я задыхалась от тех эмоций, что он вызывал. А ведь ничего такого не было. Не было привычных ласк и прелюдий. Грубая, почти животная страсть, которая заставляла терять себя.
Время прекратило существовать. Усталость наполнила тело и приятное удовлетворение. Скорее перенасыщение. Это что же я с ним переспала? Неожиданно. Я вздохнула. Сумасшествие какое-то. Я лежала на кровати, сжавшись в комок. Надо было вернуть себя. Плохо не было. Но не было и того вдохновения, какое обычное чувствуешь после таких утех. Состояние напоминало скорее как после сильной истерики, когда проплачешь несколько часов. Тогда наступает усталость и пустота. Он вытянул из меня все силы.