— А где?
— А вылечил, — Ксандр махнул рукой, с кисточки свалилась жирная капля на пол, которую лекарь поспешно затер сапогом.
— Я все видел! — погрозил ему Тишка, продолжив заниматься пирогами.
Много печёт как. Праздник, что ли, какой?
— Гостей ждете? — раз уж не умер, надо разузнать обстановку.
— Так вы ж и есть гости! — всплеснул руками домовой и развернулся к нам: — Ученик светлости его колдовской с сотоварищами.
Точно. Я же к Аристану в ученики пошел. Но как я тут очутился? Ответ буквально вломился в залу в виде Себастиана, за которым шёл хмурый колдун. Правда, останавливать охотника он не собирался, а значит, переживать за нарушение правил пребывания здесь пока не стоило. Я попытался принять сидячее положение и едва не взвыл от боли в боку, самой такой настоящей боли — от другой я научился в своё время абстрагироваться. Как тут не научишься, когда «поганого стригоя» норовит убить и покалечить каждый встречный? Но от этой боли скрыться было невозможно.
— Да ты лежи, лежи, — Ксандр заботливо, но довольно настойчиво опрокинул меня обратно на столешницу и кликнул домового: — Тишка, а ну дай макового молока еще!
— Не надо, — простонал я, испугавшись результата такого лечения.
Но лекарь всё равно заставил меня выпить всё, что принес Тишка. Стало легче, а галлюцинаций и прочих постэффектов не последовало. Ну и хорошо, ну и славно. Только спать хочется…
— Эй! — возмутился Себ, — Не спать — копать! Я тут стратегически важные вещи пришел обсуждать, а ты мало того не оклемался, так еще и дрыхнуть собираешься!
Стратегические важные вещи? Себ и стратегически важные вещи… Это меня с макового молока на смех сейчас пробивает или всё-таки мой друг сказал нечто забавное? Но смеяться было больно, потому я, пытаясь сохранить серьезный тон, спросил:
— Ты сейчас про женщин?
Конечно, он ещё мог про деньги и про выпивку, но мои сюртук и ремень куда-то дели, а значит, прямо сейчас разориться на пару сотен золотых никак не смогу. Даже за спасение собственной шкуры. Но охотник смерил меня презрительным взглядом и укоризненно покачал головой:
— Кто о чём, а вшивый о бане… Там к нам рыцарь клана Красной Горы пришёл союз заключать.
Я снова подорвался подняться, и бок вновь пронзила ни с чем несравнимая настоящая боль. Сквозь шов проступили капли крови.
— А ну лежать! — Ксандр в очередной раз опрокинул меня на столешницу, стёр кровь марлей и вздохнул: — Эх… Ладно, Тишка, давай повязку. А потом мы этого непоседу на кровать перенесём и ремнями привяжем, чтобы не дёргался, пока заживает.
Надеюсь, про последнее они пошутили. Я мельком взглянул, как лекарь с помощью пластыря приклеивает мне к ране марлевую повязку, решил, что либо местный реализм, либо я под кайфом, и повернулся к Себу: