Поднялись на третий этаж в канцелярию, которую Курепов вскрыл своим мастер-ключом. Сказал в микрофон пароль, чтобы на срабатывание охранной сигнализации не среагировала тревожная группа. Здесь Кирилл самолично, удивив Курепова скоростью, внес в компьютер свои анкетные данные.
Далее Кириллу были выданы десять тысяч долларов на одежду и мелкие расходы, а также пластиковая карточка, дающая право бесплатно обедать и ужинать в кафе и ресторанах города. Карточка эта кроме того позволяла ездить в общественном транспорте, брать в аптеках лекарство, посещать выставки, мероприятия, концерты и т. д., и т. п. — и всё даром.
В понедельник должен был быть решен вопрос с покупкой льготного жилья и с прочими льготами.
Тут Веньке стало завидно — ему к этим льготам пришлось идти через каждодневный риск и насилие над собой. Одни Абрамовы чего стоили.
В понедельник же, продолжал Курепов, должен выйти Указ, так что, братишки, готовьтесь. Чтоб, значит, у каждого по светлому костюмчику, по свежей рубашке, по модному галстуку. Жара — черный цвет не пойдет. Но костюмчики чтоб отличались. К тому же мы вас рассадим, а то больно вы, братовья, похожи. Телезритель может обратить внимание.
— Телезритель? — пролепетал Кирилл. Веньке тоже стало не по себе.
— Если Максимчик позволит, будут папарацци, — сказал Курепов. — Новый кабинет как-никак.
Спустились в вестибюль. Почти тут же из левого крыла появился подполковник Егоренков в штатском, комендант, и, спросив разрешение у Курепова, вручил Кириллу пропуск в Резиденцию.
Где, в каком кабинете, на каком этапе они сняли Кирилла, было непонятно, но фотография на пропуске была вполне подходящая, как будто Кирилл специально позировал.
— В общем, так, — сказал Курепов. — Тебе, Кирилл, придется взять псевдоним. В Указе ты фигурируешь, как Миллионщиков. Под этой фамилией ты будешь зарегистрирован в отделе кадров Белого Дома, но во всём остальном ты остаешься Рапохиным. Это, кстати, очень удобно: министр финансов не будет высвечиваться в личных зарубежных счетах.
— А министр культуры? — осведомился Венька.
— Культура наша бедна и к бюджету не имеет ровным счетом никакого отношения, — ответил Курепов. — Ну, а если министр за творческую деятельность получает гонорары и переводит их в Швейцарию, то это его личное дело.
Курепов подмигнул этак блудливо, после чего продолжил:
— Выпячивать родственные отношения ни к чему. Суббота и воскресенье — ваши. В воскресенье ни граммульки. В понедельник к девяти оба сюда. И особенно обратите внимание: об Указе и вообще о грядущих изменениях никому ни слова…