Супруги Рапохины были приятно удивлены, когда в квартиру ввалились Кирилл и Венька, нагруженные увесистыми пакетами.
В пакетах этих оказалась куча снеди и шесть бутылок семизвездочной «Метаксы».
— Чем самогонкой-то давиться, — заметил при этом Кирилл.
— Самогонка-то почище этой твоей «Метахи» будет, — возразил старший Рапохин, не особенно, впрочем, на этом настаивая.
Пока всё выставлялось на стол, Людмила Илинична куда-то исчезла, потом появилась с, ну как тут не крякнуть, Саматом Бекеновичем Елдынбаевым, который, оказывается, тихо-мирно сидел в гостиной и по своему обыкновению думал. А может, дремал. Его, Самата, не поймешь.
Елдынбаев был обрусевшим казахом, жил в городе Волжском, что под Волгоградом, и время от времени навещал Москву, И каждый раз влетал в какую-нибудь историю. Другой бы на его месте уже сто раз отбрехался, а он, сохраняя философское спокойствие, хладнокровно отсиживал в кутузке часы, в течение которых менты неспешно созванивались со своими коллегами в Волжском, узнавали, что этот небритый, припахивающий пивом чурек и в самом деле начальник котельной, после чего отпускали его восвояси, и он шел пить пиво, причем шел именно туда, где уже назревал скандал. Чудо, если он в этот скандал не вляпывался, так как всегда был поборником справедливости.
На сей раз после отсидки Елдынбаев пивнушке предпочел общество Рапохиных. И, как видите, правильно сделал.
Следует добавить, что Самат был приземист, коренаст, одет, как вахлак. Он выглядел старше своих лет, хотя был ровесником Олега Васильевича. Что еще? Был одинок, с Рапохиными дружил уже лет тридцать. Обстоятельства знакомства были весьма романтическими — тридцать лет назад на вечеринке он подрался с Олегом из-за Людмилы, а потом помирил Олега с Людмилой. Было это в славном городе Ростове, где Олег и Самат учились в одном университете, но на разных факультетах.
Глава 18. Самат Елдынбаев — философ по жизни
Елдынбаев в этот вечер, конечно же, был ни к селу, ни к городу, планировалось, что это будет чисто семейное торжество без конкретизации предмета торжества. Но не погонишь же, тем более, что человек замечательный. Философ, умница. Вдумайтесь только: начальник котельной — и подарил котел. Чувствуете, какая тонкость, какая глубина? И котел этот, между прочим, в хозяйстве оказался незаменим.
Крепкий ароматный напиток под копченые колбасы, ветчины, ресторанные салаты и киевские котлеты шел очень хорошо. К середине застолья Олег Васильевич признал-таки, что «Метаха» (он придерживался такого названия, считая, что так оно ближе русской идее. Метать «Метаху», лакать «Метаху»), пожалуй, будет получше самогонки.