Гости хлынули туда, спешили занять места, шумели, хохотали. Пили пиво, приготовленное по старинным рецептам, обменивались репликами и остротами.
Вдруг отодвинулась следующая стена, и изумленная публика увидела большое, От потолка до пола, изображение Клеопатры и Антония. Оно в точности повторяло рисунок геммы, подаренной Трачитто леди Маргарет.
При виде этого зрелища леди Маргарет оборвала разговор на полуслове.
На сцене появился Морис. Зрители разразились аплодисментами. Он низко поклонился. Широкий алый плащ, накинутый на плечи, спускался до пола. Понятно — он будет петь под аккомпанемент старинной гитары — ведь она при нем. Морис дал возможность еще некоторое время полюбоваться собой, а затем, подняв руку, объявил, что расскажет историю геммы, изображение которой находится перед публикой.
Голос Мориса был так хорош, он пел с таким вдохновением, что совершенная тишина в зале позволяла голосу снижаться до едва слышных звуков.
В очень давние времена, когда Египтом правила царица Клеопатра, в ее страну отправился молодой грек по имени Амертис, сын Лагорина.
Был он так хорош собой, что прозван был на родине богоравным. Несмотря на молодость, он слыл прославленным, бесстрашным и могучим воином. А дед и отец его были почитаемы царями и народом как великие художники. Умели они высекать из камня богов и смертных людей, и щла молва, что помогают им боги, а особенно Гефест. Но самыми чудесными их изделиями были вырезанные на драгоценных камнях изображения царей, сцены битв и лики богов. Владел этим ремеслом и Амертис.
Как известно, греки слыли лучшими мореходами в мире, и плавали они к берегам далеких стран.
Однажды Амертис отправился в Египет. Послами пришли они к царице Клеопатре с богатыми дарами. Египтяне и другие народы считали царицу великой волшебницей. Она и вправду могла любого смертного на всю жизнь приворожить к себе, да так, что он и жизни ради нее не щадил.
Вот вошли посланцы к царице. И обратила она свой взор на Амертиса, и дрогнуло впервые в жизни его сердце. Он до этой поры не познал еще любви. Царица околдовала его. Глаз не мог отвести от нее Амертис, а когда она спросила его, остались ли у него на родине родные и возлюбленная, то лишился Амертис дара речи и ни слова не сказал в ответ царице. Тогда, поняв его беду, царица приказала ему петь. Дали Амертису в руки кифару, и он запел. — Пел о безнадежной любви своей, сравнивал царицу с золотой луной, плывущей по небу, пел хвалу ей. И увлажнились слезами глаза всех, кто слушал певца, и несказанной своей, чарующей улыбкой наградила Клеопатра певца.