– Нида! Неринга! – закричал я дальнобойщику слева.
Из радиоприемника лилась популярная когда-то песня «Беса ме мучо» на литовском. Пела женщина:
Būk šalia, būk, mano meile,
tavo delnai man atstoja gimtuosius namus.
Būk šalia, būk, mano meile,
tik su tavim aš likimą dalint ketinu.
Я был уверен, что Святая Лола ждет меня в Ниде. А где еще? Конечно, она должна меня ждать около пивной, плавно перетекающей в дюны… В маленьком туристическом городке, где она однажды побежала с горы, повторяя про себя: «Пусть я умру, а остальные из-за этого останутся живы….»
Певица тем временем оттачивала припев:
Leisk man pabūti
laisva ir laiminga
Ir žemę palaimint džiaugsmu.
Mudu kartu ir man nieko nestinga
Kaip paukščiui padangėj ramu…
Я посмотрел на часы: 12:49. Старое наваждение сгинуло, закончилось, отступило. Впереди по курсу горело маленькое солнце, позади – большая луна… Полукровка – это хорошо. Меня это очень даже радует. У них это называется m’ainoo. У меня будет девочка. Бук шаля, бук мано мяйле тик су тавим и гивянима виета бранду. Бук… Девочка… Замечательно! На каком языке она будет говорить? На энохианском? Литовском? Русском? Конечно, на русском. На каком же еще.
24.06.11–01.12.13–15.09.16
Нарочь – Пущино-на-Оке – Москва