– Маньяк! На каждом шагу извращенцы!
Мужчина, потупившись, стоял в сторонке. Когда блондинка вышла, поспешил принести извинения. Она неожиданно окинула его игривым взглядом.
– Вы маньяк, правда? Сексуальный?
Мужик не нашел, что ответить, извинился еще раз и захлопнулся в примерочной со своими трениками. Женщина попрощалась с Клавдией и Софьей еще раз.
– А сорок восьмого нет? Маловата мне ваша одежда…
Продавщицы испуганно замотали головами: дежа‑вю, наложение реальностей, заедание пластинки…
– Так есть или нет?
– Нет, – наконец вымолвила Клава. – Ходовой товар. Народный. Все раскупили.
Женщина вежливо распрощалась с ними в очередной раз, продавщицы переглянулись. Поговорили про принципиальность Елены Ваенги. Она выгнала со своего концерта пьяного олигарха.
– У нее это ненастоящая фамилия. Она с Севера. В Мурманске родилась. В местечке под названием Ваенга. Вот и взяла себе псевдоним. Они всегда так…
– Слушай, Клава, – перебила Сонечка подругу, – а ведь она в раздевалке без сарафана была. Зашла и разделась. Она не примеряла ничего. Сарафаны-то на вешалке висят. Понимаешь?
– Знаю, Аркадьевна, – отмахнулась Клавдия недовольно. – Знаю, но молчу.
Тем временем из примерочной показался мужик с трениками на плече. Подошел на кассу расплатиться.
– Дайте мне скидку за моральный ущерб, – пошутил он и протянул сто тысяч. – Сдача найдется?
– Да уж наберем как-нибудь, – в тон ему ответила Соня.
Пока она возилась с кассой, из-за шторки показался второй мужик, в такой же одежде, с таким же лицом. Точная копия первого. Не обращая внимания на окружающих, задумчиво направился к выходу. Было слышно, как хлопают в тишине его резиновые пляжные тапки. Женщины проводили его оцепенелым взглядом. Такого они еще не видели.
– Вы рассчитаете меня или нет? – подал голос покупатель. – Нет у меня времени на ваши сплетни!
– Вы нас подслушивали? – в ужасе прошептала Сонечка. – Так порядочные люди не поступают.
Мужик поперхнулся от негодования.
– С вас сорок восемь тысяч, – уточнил он. – А Лукашенко вашего скоро повесят, как Чаушеску. Ход истории не изменить.
– Иди проспись, – встряла Клава. – Ходят тут всякие. Вызову сейчас наряд милиции, там и поговоришь.
– Ну и поговорю, – хохотнул покупатель. – Я у Лукашенко твоего пуговицу оторвал. Ясно? Подошел и оторвал. В политическом задоре. Вот и кукую тут у вас в глуши. Как жертва политических репрессий. Или жертва режима не может купить у вас штаны?
– Алкаш, – согласилась Сонечка с подругой. – Пуговицу-то, наверное, на божнице хранишь? Или в музей сдал?
Тем же вечером примерочная в универмаге курортного поселка Нарочь была демонтирована, а на ее месте установили компьютерную точку. Слух о паранормальных явлениях далеко не распространился. Администрация сработала оперативно, по законам военного времени. Охранник отнес злополучное зеркало на склад, накрыл кусками картона от разломанной упаковки. Зачем в таком маленьком универмаге примерочная?