– Здравствуй, – сказал я с дрожью в голосе.
Я смотрел на нее, чувствуя, как во мне просыпается усталая сентиментальность. Вся моя предыдущая жизнь показалась странной прелюдией перед этой встречей. Россия, Беларусь, сомнительный бизнес, жена, дети – все это после сегодняшней встречи как бы не считалось. Чужое и чужеродное. Страшно в этом признаться, но это было именно так.
Я вспомнил, как она побежала с песчаной горы в Ниде. Мы сидели в беседке над морем, мирно болтали о чем-то, и вдруг она встала и ринулась вниз. Без предупреждения. Возможно, ей опротивело слушать мою самоуверенную речь или она вспомнила о чем-то своем, но она встала и побежала. Белая блузка, красные брюки, желтый песок. Она так и собиралась бежать, пока не упадет, и все думала: пусть я разобьюсь, а за это остальные будут жить, – если бы путь ей не преградила какая-то женщина.
«Я просто чувствовала, как и у нее в горле пересохло от моего бега, и она вырастала прямо на глазах, и можно было разглядеть ее лицо, и я бежала прямо в ее лицо – и лица, конечно, тоже не видела, а потом подумала, что это, может быть, кто-то из родных за мной приехал, остановилась и поняла, что эта женщина работает на рыбном заводе, а за мною никто не приедет…»
Я прожил с ней целую жизнь, пусть хронометражу обычной жизни и не соответствующую. О ее смерти слышал от общей подруги, когда в очередной раз взялся Лолу разыскивать.
– Она умерла, – сказала подруга с надменной торжественностью. – Не звони мне больше.
Когда-то Лола подарила мне на день рождения свою невинность. Для меня подарок сомнительный: меня это скорее шокировало, чем обрадовало. Для мусульманки (она была кавказских кровей) – крайне решительный поступок. Я всю жизнь стыдился своего отказа от ответственности, пусть он и не был озвучен.
Кличка Святая Лола, ироничная и, может быть, даже злая, появилась во времена нашего курортного романа: я ее и придумал. Дело происходило в Прибалтике, на литовской территории Куршской косы. Отношения развивались стремительно. После знакомства мы ни на секунду не расставались, подробно рассказывали о себе друг другу. Ходили на море купаться ночью. Я удивлялся, что столь красивая девушка может вести себя так искренне и открыто. Наши беседы тут же перешли в обжимания и поцелуи. Я не мог себе представить, что путь в постель займет такой долгий и томительный промежуток времени.
Мы сидели на маленьком цветастом диване в ее съемной квартире. Она держала меня за руку, будто собиралась никогда ее не отпускать. В глазах Святой Лолы появилась жертвенная покорность, надежда и слезы. Освобождения женщина Востока так и не получила: мне это положение вещей в те времена казалось странным. Я любил деятельных, предприимчивых баб. Слабых в постели, сильных в быту. А здесь мерцало нечто вроде «что теперь пожелает мой господин?». Не мог же я ее послать за пивом?