Не находя себе места, он ждал Анну в гостиной, сидя на новом диване, который пришел на смену испорченному дивану после того, как Стефано уехал в Сан-Франциско после ухода Анны. Он помнил, как занимался с ней любовью на старом диване, а после ее ухода в ярости разорвал обивку любимого ею предмета мебели. Он потерял самоконтроль, как бывало с ним до тюремного срока.
Жизнь за решеткой была не такой уж плохой, но через шесть месяцев ему показалось, что время остановилось. Стефано возненавидел заточение и удушье от постоянного пребывания в замкнутом пространстве в окружении людей, из которого было невозможно выбраться. Он понял, почему заключенные подсаживаются на наркотики, желая избавиться от скуки. В то время он уже подсел на никотин, но решил им ограничиться.
Характер стал причиной его тюремного заключения. Стефано вышел на свободу, решив никогда не поддаваться слабостям. И он контролировал свои эмоции до того, как от него ушла Анна.
Он сделал глубокий вдох, встал и налил себе большую порцию бурбона. Залпом осушив бокал, он налил еще.
Сомнения, которые кружились в его голове с момента приезда в Калифорнию, усилились. Тем не менее он постоянно возвращался к тому проклятому письму от адвоката Анны с требованием огромной доли его финансового состояния. Что бы ни происходило тогда в ее голове, она требовала от него денег. Он не должен позволять фантастическому сексу затуманить ему мозги, потому что, по сути, ничего не изменилось.
Его план сработал отлично. Он соблазнил Анну. Она даже сказала, что готова снова выйти за него замуж. Он должен испытывать удовлетворение, а не маяться так, словно его долго били в живот.
Еще ни разу в жизни Стефано не чувствовал себя таким нерешительным. После тюремного заключения он научился сохранять хладнокровие, анализировать факты, а потом принимать решение. А после уже ничто не могло свернуть его с выбранного пути.
Он не должен позволять событиям прошлой недели изменить его суждение и мнение.
Однако за прошедшие дни он узнал о своей жене больше, чем почти за год брака, и интуиция говорила ему, что он обязан отказаться от мести.
Где, черт побери, Миранда? Получила ли она его сообщения?
Они все спланировали до минуты. Его заявление должно было появиться в Интернете в середине церемонии награждения.
Услышав мягкие шаги, он приготовился.
Анна вошла в гостиную безмятежно, словно богиня, и он затаил дыхание.
На ней было облегающее красное кружевное платье в пол, подол расширялся у ее ног как русалочий хвост. Через V-образный вырез виднелась ложбинка между грудей сливочного оттенка. Обнаженные руки Анны сияли блестками. Она накрасила губы помадой под цвет платья, блестящие темные волосы каскадом падали ей на плечи.