– Поскольку ты приверженец архаичных взглядов на классовые различия, считаю своим долгом предупредить тебя, что это моя спальня, – проговорила она.
Джонас стоял как громом пораженный.
Равенна быстрым взглядом окинула комнату, которую столь кропотливо приводила в порядок. Старое дерево, неоднократно покрытое специальным воском для мебели, снова сверкало чистотой, мягкая мебель и дорогой ковер тщательно очищены, даже хрустальные капельки на люстре сияли как новенькие.
– Комнаты экономки оказались недостаточно хороши для тебя? – В его глазах сверкнуло предупреждение, которое Равенна предпочла проигнорировать.
– Комнаты экономки отсырели и покрылись плесенью. – Равенна испытала огромное удовольствие, увидев недоумение, застывшее на его лице. – Ты не знал? Как давно ты не был здесь?
Как и следовало ожидать, он проигнорировал ее вопрос.
– Если это твоя комната, давай продолжим разговор в любом другом месте.
Равенна с трудом сдержала крутившуюся на языке колкость и резко развернулась, чтобы выйти из спальни. Однако она не учла свою слабость и почувствовала, что начинает падать. Она словно видела себя со стороны, как в замедленной съемке. Джонас схватил ее за локти, его пальцы были сильными и горячими, они словно обжигали ее через толстый вязаный кардиган.
Лицо Равенны находилось всего в нескольких дюймах от его широкой груди, и она вдохнула уже знакомый ей запах лимона и кожи Джонаса.
Равенна задрожала и зажмурилась, отказываясь принимать сигналы своего тела. Она дрожит от физической слабости, из-за того, что ей совсем недавно пришлось перенести, а вовсе не оттого, что Джонас прикасается к ней.
– Ты в порядке? – спросил он.
Джонас действовал, повинуясь инстинкту, если бы он начал раздумывать, то она бы точно упала. Равенна медленно подняла взгляд, задержавшись на его плотно сжатых губах. Она вспомнила, как эти губы нежно ласкали ее шею, и вздрогнула от охватившего ее желания.
– Все нормально, – хрипло проговорила она и отвела взгляд.
Она не в первый раз с сожалением вспомнила о своих некогда длинных волосах. Как бы ей хотелось использовать их как щит, чтобы укрыться от его испытующего взгляда. Равенна покачала головой. Из всех бед, постигших ее, потеря волос была самой незначительной.
Она осторожно отступила назад, пытаясь обрести равновесие. Джонас сразу же отпустил ее, словно ему неприятно было к ней прикасаться. Равенна сказала себе, что это к лучшему. Если бы Джонас понял, какую власть имеет над ней, то использовал бы это знание в своих интересах.
Они вышли к лестнице, когда Равенна снова заговорила: