– Я хочу, чтобы в следующий раз ты кричала мое имя, – произнес Аполлон ей на ухо, пока ее тело содрогалось в оргазме.
– Я никогда раньше такого не испытывала, – неуверенно промямлила Пикси.
– Со мной ты всегда должна быть готова к постоянному наслаждению. – Он опустился на Пикси и быстро вошел в нее.
Она застыла от резкой боли и встревоженно вскрикнула. Но Аполлон уже остановился. Он приподнялся на руках, отстранился и с недоверием уставился на Пикси.
– Ты шутишь? – спросил он.
Пикси, дрожа, села.
– Ты девственница? – произнес Аполлон с таким презрением, словно упомянул крысу на борту своей яхты.
Смущение Пикси сменилось гневом.
– Почему ты остановился? – шокированно выдохнула она. – Ты не можешь просто продолжать?
– Ты еще поучать меня будешь? – Аполлон практически зарычал на нее, спрыгивая с кровати с видом человека, стремящегося поскорее покинуть место катастрофы. Голос разума предупреждал Аполлона, что он должен быть с ней помягче. Однако он жутко злился на Пикси за ее молчание.
– Вероятно, мне следовало тебя предупредить, – натянуто сказала Пикси, поняв, что он искренне рассержен.
– Ты была обязана мне сообщить! – заорал Аполлон. – Я причинил тебе боль. Как, по-твоему, я себя чувствую? Я предоставил тебе возможность обо всем мне рассказать, но ты этого не сделала.
– Я думала, ты посмеешься надо мной.
Аполлон посмотрел на нее, прищурившись:
– Я сейчас смеюсь?
Пикси сглотнула, ее лицо пылало от его откровенных насмешек. Прижимая к груди простыню, она почувствовала себя чуть выше ростом, пока смотрела, как Аполлон шагает в ванную комнату.
Она не понимала, почему он пришел в ярость. Конечно, он привык к опытным женщинам и, вероятно, ему стало не по себе, когда она трусливо вскрикнула, испытав небольшую боль. Почувствовав себя виноватой, Пикси выскользнула из постели и натянула его рубашку, потому что это была ближайшая к ней одежда. Она почти бессознательно вдохнула запах тела Аполлона.
Когда Пикси появилась в дверях ванной комнаты, Аполлон, принимавший душ, с негодованием уставился на нее.
Покраснев, Пикси неохотно произнесла:
– Прости. Я должна была тебя предупредить.
– Но вместо того, чтобы предупредить меня, ты мне соврала! – решительно осудил ее Аполлон. Девственность Пикси – неожиданность, но едва ли преступление. То, что она солгала, раздражало его больше, потому что, по иронии судьбы, она была первой женщиной, которой он хотел верить.
– Я же попросила у тебя прощения. Я больше ничего не смогу сделать. – Пикси заговорила немного громче, начиная сердиться. – Чего ты от меня хочешь: крови?