– Я уже ее получил, – язвительно ответил Аполлон.
Его слова оказались последней каплей для Пикси, она потеряла терпение. Вонзив ногти в ладони, она сжала кулаки и с омерзением посмотрела на Аполлона.
– Ты напомнил мне, почему я не люблю мужчин и почему я тебя не предупредила, – прерывисто выпалила она: эмоции, которые она старательно сдерживала, вырывались наружу.
– Это почему же? – Аполлон выключил воду, взял полотенце и вышел из душа.
– Потому что ты шантажист, эгоист и ничтожество! В детстве я часто встречала таких мужчин! – закричала она. – Эти мужчины старались застукать меня голышом в ванной комнате или спальне. Они норовили прикоснуться ко мне, говорили мне гадости…
Казалось, Аполлон прирос к месту.
– Какие мужчины?
– Персонал из детских приютов, приемные отцы. Иногда старшие мальчики в приемных семьях, – ответила она дрожащим голосом, погружаясь в пугающие воспоминания о том, что пережила за многие годы, пока не нашла безопасный дом Сильвии, а потом не стала независимой. – Так что не удивляйся тому, что я осталась девственницей! Секс всегда казался мне чем-то грязным. Не каждый одержим сексом, как ты!
Слушая Пикси, Аполлон побледнел.
– Тебя изнасиловали, – почти прошептал он.
– Не совсем, – оправдывалась Пикси. – Я научилась защищаться. Я понимала, что те мужчины вели себя плохо. Они вызвали у меня отвращение к сексу.
– Не сомневаюсь. – Аполлон прерывисто дышал, взгляд его зеленых глаз потемнел от злости. – Возвращайся в постель и постарайся уснуть. Я не буду тебя беспокоить.
Ошеломленная, Пикси уставилась на его лицо, выражение которого напоминало маску.
– Прости, что я причинил тебе боль.
– Боль была недолгой. Я просто ее не ожидала, – неуверенно пробормотала Пикси.
Аполлон вошел в спальню, и Пикси услышала, как он роется в ящиках в гардеробной комнате. Через несколько секунд он вышел. На нем были облегающие выцветшие джинсы и белая льняная рубашка. Не застегивая ее, он вышел из каюты. Итак, брачная ночь Пикси закончилась крахом. Аполлон подарил ей незабываемое наслаждение, она даже не подозревала, что может испытывать такие ощущения. Но она слишком быстро все испортила.
Сидя на палубе и потягивая водку из бутылки, Аполлон задавался вопросом, что ему делать дальше. Его черные волосы развевал ветер, а зеленые глаза ярко сверкали. Судьба распорядилась так, что он сошелся с женщиной, у которой, как и у него, было нелегкое детство. Чье отношение к сексу было неумолимо испорчено неудачным опытом общения с представителями противоположного пола.
Мало того, что Аполлон причинил Пикси физическую боль, так он еще на нее наорал. Допивая бутылку, он босиком зашагал вдоль поручней. Его жена была девственницей, а он повел себя как идиот. Почему? Он, как высокомерный придурок, гордится своим сексуальным мастерством, но не может смириться с ее невинностью. Он так хотел ее удивить, что даже не задумался о том, доверяет ли она ему, чтобы сказать правду. И как он посмел упрекать Пикси, если на протяжении тридцати лет он не говорил никому, кроме своего отца, о том, что с ним произошло? Он знал, каково хранить подобный секрет; он знал о стыде и неуверенности в себе. Но хотя он замечал низкую самооценку, неуверенность и тревогу Пикси, ему было невдомек, что она могла оказаться такой же жертвой, как и он.