И было еще кое-что, что Люс жаждала сказать ему. Но Дэниел оставался далеко в вышине, жуткий гул теней звучал слишком громко, а воздух казался слишком влажным, чтобы попытаться докричаться до него с того места, где стояла она.
Усыпальница была целиком из гладкого мрамора. Правда, в одном из рельефных изображений павлинов зияла глубокая щербина. Люс воспользовалась ею как упором для ноги. Обычно прохладный камень оказался теплым на ощупь. Ее вспотевшие ладони несколько раз соскальзывали, пока она пыталась дотянуться до верха. До Дэниела, который должен ее простить.
Она преодолела лишь пару футов стены, когда кто-то похлопал ее по плечу. Девушка оглянулась, вскрикнула и, увидев, что это Дэниел, сорвалась. Он подхватил ее, обняв за талию, прежде чем она соскользнула на землю, хотя всего лишь секундой раньше стоял вверху, над ее головой.
Люс зарылась лицом ему в плечо. И хотя истина по-прежнему ее пугала, в его объятиях она чувствовала себя так, словно море, нашедшее берег, как путник, вернувшийся наконец-то домой после долгой, тяжелой, дальней дороги.
– Удачное же время ты выбрала, чтобы вернуться, – заметил Дэниел.
Он улыбался, но улыбка омрачалась тревогой. Его глаза смотрели мимо нее, в небо.
– Ты тоже это видишь? – спросила она.
Дэниел просто глянул на нее, не в состоянии ответить. Его губы задрожали.
– Ну, естественно, разумеется, видишь, – прошептала она, поскольку все сложилось в единую картину.
Тени, его история, их прошлое. В ней нарастал перехватывающий горло плач.
– Как ты можешь меня любить? – всхлипнула Люс. – Как ты вообще в силах меня выносить?
Он взял ее лицо в ладони.
– О чем ты? Как ты можешь такое говорить?
Ее сердце горело оттого, что колотилось так часто.
– Потому что… Девушка сглотнула.
– Ты ангел.
Его руки обмякли.
– Что ты сказала?
– Ты ангел, Дэниел, я это знаю, – повторила она, ощущая, как внутри распахиваются ворота плотины, шире и шире, пока все, что было у нее на душе, не хлынуло наружу. – Не говори, будто я сошла с ума. Я видела сны о тебе. Слишком реальные сны, чтобы можно было их забыть. Сны, заставившие меня полюбить тебя еще до того, как ты сказал мне хоть что-то приятное.
Глаза Дэниела совершенно не изменились.
– Сны, в которых у тебя были крылья и ты удерживал меня высоко в небе, которое я не узнавала, однако помнила, что была там, именно так, в твоих руках, тысячу раз прежде.
Она уткнулась лбом ему в лоб.
– Это так много объясняет. Например, твое изящество, когда ты двигаешься, и книгу, которую написал твой предок. Почему никто не приехал навестить тебя в родительский день. Почему, когда ты плывешь, это выглядит так, будто твое тело парит. И почему, когда ты целуешь меня, кажется, что я попала на небеса.