— Потерпи, осталось немного. Не бойся, моя Ягодка, я с тобой.
Несколько мгновений я благодарно смотрела на него, а потом поддалась порыву. Отпустила дерево и прижалась к этому невероятному, сильному, надежному мужчине. Уткнулась ему в грудь, вздохнула и тихонько, с надрывом поделилась:
— Мне страшно представить, что здесь будет твориться, если… когда снег растает. Столько погибших…
— Мы разберемся с ними позже! — бескомпромиссно ответил он, крепко сжимая меня в объятиях, а затем отстранил от себя и развернул в направлении дворца.
После нагнулся и коснулся моего лица губами, словно запасался живым теплом, как делал это последнее время. Только мне от его поцелуев холодно не было, ни капельки, наоборот — бросало в жар!
Вокруг тенями замерли, рассредоточились между деревьями, контролируя подходы к нам, остальные риирцы. По мере приближения к цели мы чаще и чаще вступали в крупные стычки с белыми, а теперь и вовсе подступы к дворцу усиленно охраняются ходячими голодными мертвяками и монстрами.
Я глубоко вдохнула обжигающе холодный воздух: слишком устала от гонки на лыжах, когда без конца приходилось то резко падать в снег, скрываясь от белых, то вставать и бежать сломя голову, зайцем петлять между зомби, препятствиями и тварями. Затем, перехватив поудобнее палки, оттолкнулась и заскользила по скрипучему снегу. Как ни странно, я приноровилась к лыжам-снегоступам и, на мой взгляд, неплохо справлялась с ходьбой на них.
В очередной раз быстро поменяла направление, объезжая розан. Слишком много тварей и мертвяков толклось около них, питаясь остатками магии погибших землян. От чего на душе становилось еще горше: сколько еще придется вынести миру из-за нелепой, но принесшей столько смертей ошибки моего родственника. Наверное, именно поэтому у меня открывалось второе и даже третье дыхание, несмотря на усталость, ломоту в натруженных мышцах и неотступный страх.
Стоило пройти два королевства, чтобы в полной мере прочувствовать последствия проникновения белых иномирцев в мир людей и простить всех за то, что происходило со мной последние три года. Мои беды — ничто, сущая ерунда по сравнению с тем, в кого превратили цветанцев, которые были живыми, а теперь, вот уже три года, служат белым стражами. Столько загубленных жизней, разрушенных семей и, как это ни печально и больно, — гниющих селений в будущем.
Завидев очередную группу ищущих, я мысленно взывала:
«Простите нас!»
Наконец, на фоне горы, в окружении елей в снежных шапках я увидела родные стены из бежево-серого вулканического камня. Мой Дом — замерший, замерзший, хмурый, неприкаянный — среди царства белого, в лучах закатного солнца, освещающего частично заметенные снегом черепичные крыши и башни со шпилями. Я замедлила ход, невольно останавливаясь и пораженно разглядывая флаг Цветаны, невероятным образом до сих пор оставшийся на самом высоком шпиле, застывший на морозе!