— У вас очень приятная внешность. — Черный капюшон Тьюго едва заметно качнулся в темноте. Потом риирец с присущим ему ехидным тоном добавил: — Особенно в тот день, когда мы впервые встретились с вами в Тартусе.
— Глаза красивые, да, — уточнил Хал. — Серые, прозрачные, как воды Думласса на Риире…
— Хорошенькая, мне больше нравится ее очень светлая кожа. Гладкая, наверное, шелковистая… теплая.
— А по мне, брюнетки не… — открыл рот Кайго.
— Хватит! — вновь, но уже не столь спокойным тоном прекратил поток комплиментов Хейго.
Открытое обсуждение моей внешности чересчур правдивыми, откровенными риирцами смутило не на шутку. У меня пылали не только щеки, но и уши. Красивой целиком и полностью меня счел один. Остальные оценивали «частями». Ну что же, на вкус и цвет товарища нет. Только вот непонятно, отчего разозлился Хейго.
— Завтра рано вставать, лары. Спокойной ночи! — выпалила я, отвернулась и, зарывшись в мешок, закрыла глаза.
Не тут-то было, риирцы продолжали разговаривать посредством своих «нитей» — чувствовалось магическое напряжение между ними. Оставалось надеяться, что продолжали беседовать не обо мне.
Глава 10
ДЕНЬ СЛЕДУЮЩИЙ. БЕЛОГОЛОВКА
Темнота. Раньше она меня пугала, а теперь согревает, сладко нашептывает, что я больше не одинока, что позаботится обо мне. В темноте проступают глаза: неожиданно яркие, светящиеся, прозрачно-голубые. Нет привычного образа, лишь глаза. В них чувствуется суть того, кто смотрит на меня и, кажется, взглядом окутывает… обволакивает… Немыслимые, запредельные глаза Тьмы словно поглощают меня, настолько притягивают внимание, заставляют трепетать и отзываться что-то глубоко скрытое в моей душе. Я пытаюсь понять, рассмотреть, что таится, какие чувства отражаются в прозрачной глубине взгляда: нечто таинственное, покровительственное, смешанное с голодным любопытством собственника… и… выныриваю оттуда весьма странным и крайне неприятным образом.
Короткий полет — и словно в прорубь упала! Фыркнула, выплевывая снег изо рта, неуклюже завозилась в мехах, сообразив, что «нырнула» в сугроб. Забарахталась там, пока наконец не выпросталась из мешка. Опершись на руки, приподнялась, смахнула с лица варежкой снег и сразу же уставилась в те самые голубые глаза, которые только что во сне сверкали. Правда, вместо Тьмы на меня пристально смотрел Хейго. А вокруг яркий, искрящийся на солнце белый снег. И утро.
За несколько мгновений, что мы смотрели друг на друга, я успела уловить в его глазах отражение знакомых чувств. Неужели это был не сон? А желания Тьмы — это…