В это время у него за спиной на пороге появился Леонид. Леонид — мужичок пятидесяти лет, он не совсем пьян, но уже не трезв.
— Здрасьте. Здрасьте. — Он дважды кивнул головой — сначала бабке, потом «лектору».
— Учи-и-и-тель, — почти пропела бабаня и улыбнулась.
«Учитель» лет пять назад повадился учить теперешнего «лектора» игре на гармошке. Плата за урок — стакан самогона. Хотя чаще всего этим не кончалось: за «тупость ученика» он требовал еще один, а потом минут сорок, не открывая глаз, терзал меха и пел: «Сидел кузнечик маленький коленками назад…», «По дорогам знакомым за любимым наркомом мы коней боевых поведем…».
— Теть Ань, никак студента твоего видел в обед. Три курса отсидел уже, ага? Дай, думаю, елкин дед, зайду — гляну, как пацан на ногах стоит.
— Стоит нормально. Профессора мне в женихи с Киева привез, вот как! Науку про гречневую кашу читать.
Ленька закивал головой. Мне показалось, что он даже слегка присел. Улыбнулся, показывая свои почти золотые зубы, и протянул «лектору» руку:
— Леонид! Ага.
— Леонид-ага! — «Лектор» начинал входить в роль. Мне это ужасно нравилось. Он протянул Леониду руку, но вдруг сорвался и засмеялся.
Я был расстроен. Вот так всегда… настроишься… вот-вот — что-нибудь новенькое… Тем более я сто лет не был в театре. Я даже ушел в другую комнату. Я прекрасно знал, как начинается и чем заканчивается Ленькин приход. Смотреть на них мне было уже неинтересно. Да и слушать, признаться, тоже.
— Ну, ни фига себе! Сеанс! Студент! Думаешь, обманул. Да я твои уши на любом профессоре найду и сам на них сколько хошь лапши навешаю. Я тебе так скажу: опыта жизни у тебя нет, доверчивый. На гармошке играть будем? Сколько новых песен знаю. А ты думал! Бороду прицепил зачем?
— На базар иду, яблоки продавать. У бабульки пенсия двадцать один. У меня — сорок.
— Страна Бермундия, Саша. Все исчезает бесследно — деньги, люди. Все. Тащи гармонь, чего нос повесил?
Когда стала говорить бабаня, я вернулся в ее комнату. Сказывалась, пожалуй, многолетняя привязанность.
— Леня, ты, между прочим, бутылочку за пазуху вылил уже, а я вот здесь лежу, кашляю, организм покоя требует.
— Баба Аня, бабань, я тебе такую музыку забермудю — помирать передумаешь.
— Не получится — у меня стакан с дыркой.
— Да за кого ты меня держишь? Думаешь, я за сто грамм сюда хожу? Не ожидал. Эй, профессор, тащи инструмент!
Я тоже не ожидал, что «профессор» так быстро среагирует на команду — он сначала принес стул, на котором любил сидеть учитель, потом гармонь.
— Благотворительный концерт, — сказал учитель. Несколько раз покланялся в разные стороны, долго разминал пальцы, перескакивая с мелодии на мелодию, и запел: «…За тебя, моя черешня, ссорюсь я с приятелем, до чего же климат здешний на любовь влиятельный. Я тоскую по соседству, и на расстоянии…».